Александр Полеев - Трудный подросток глазами сексолога. Практическое руководство для родителей

Прогулы уроков, уходы из дому, суицидальные попытки – все формы экстремального протестного поведения мальчика «сваливаются» на родителей как будто внезапно, как будто ничего не предвещало такого поведения. Им, родителям, казалось, что сын принял ограничения и запреты, которые они на него наложили, что их авторитет сыграл свою положительную роль, что все, ими сказанное и сделанное, пошло сыну на пользу. А он не принял, не смирился, он просто искал форму и ждал момента, чтобы выразить свое возмущение, свой протест. И поступки, этот протест выражающие, могут быть необратимыми.

При всей драматичности и трагичности депрессий и покушений на самоубийство, во много раз чаще синдром Ромео и Джульетты выступает в ином обличье, внешне менее драматичном, но по сути с последствиями даже более глубокими и тяжелыми. Видя, что «предки» упорно противятся его встречам с любимой, не позволяют приводить ее в гости или позволять-то позволяют, но всем своим видам показывая, как они этим недовольны, тинейджер приходит к выводу, что единственный способ продолжать свой роман с девушкой – побыстрее стать независимым или хотя бы менее зависимым. Если раньше все его планы были связаны с получением высшего образования, учебой в авторитетном престижном вузе, то теперь он решает пойти работать, зарабатывать деньги, а учится на вечернем отделении вуза. Это полегче, попроще, а можно и вовсе отложить учебу.

Мои клиенты-тинейджеры в один голос рассказывали мне о своей главной мечте: не просить у родителей деньги на поход со своей девушкой в кино или в кафе, на подарок к ее дню рождения или к 8 Марта. Деньги-то они чаще всего дают, но сопровождают это действо критическими высказываниями в адрес девушки, сына и самого факта любовных отношений. Или вслух ничего не говорят, но выражение лица у них такое, что обращение к ним с просьбой требует от сына максимального напряжения. Подростки очень чувствительны к ситуациям, в которых их унижают, даже если это унижение не выражено словами. Да, зрелый мужчина с психикой Штирлица брал бы деньги без каких-либо переживаний; но среди подростков никаких Штирлицев нет, и негативные высказывания «предков» тинейджеров до глубины души возмущают и травмируют. Получать зарплату, не обращаться к родителям с просьбами, а возможно, снять квартиру или комнату и вообще не слушать их замечаний, их критики – вот что становится мечтой десяти– или одиннадцатиклассника. Какой уж тут институт, какое высшее образование! И в школе можно особенно не стараться, «не упираться рогом…».

Об истинных причинах перемен в своих планах родителям в большинстве случаев не сообщают: для тинейджера обманывать родителей, тем более препятствующих его отношениям с любимой, – дело «чести, доблести и геройства». Родителям «лепят», «гонят пургу» (именно так они зачастую называют свои доводы в своем кругу): «Не могу решить, чем мне заняться…», «Мне нужно время, чтобы определиться с будущей профессией…», «Поучусь пока на вечернем…».

Родителей, особенно если сами они – специалисты с высшим образованием, стремление сына после школы сразу пойти работать вначале просто ошарашивает, и в дальнейшем они переживают это обстоятельство довольно болезненно. Жалеют и сына, выбравшего путь «работяги», и себя, вложивших в сына столько сил, осознают и снижение своего социального статуса: сын-рабочий – свидетельство их несостоятельности как воспитателей. А ведь никто не хочет выглядеть плохим родителем ни в собственных глазах, ни в глазах окружающих. Во многих случаях они и не догадываются, что в таком отказе сына от образования присутствуют и месть, и протест, и практическая необходимость зарабатывать деньги, чтобы избавиться от повседневных унижений. И какая радость охватывает тинейджера при получении первой, второй, третьей зарплаты – пусть скромной, но своей собственной. Можно пойти с любимой и в кафе, и в кино, и даже в ночной клуб, можно купить ей подарок «просто так», а не ко дню рождения, не к празднику, что называется «с получки».

Парадокс ситуации состоит в том, что влюбленность и даже любовь часто «не доживают» до окончания школы, подросток ссорится со своей девушкой (или она с ним!), но решение пойти работать уже принято! Юношеский максимализм, обидчивость и ранимость, отсутствие жизненного опыта приводят к тому, что подростковые пары распадаются гораздо чаще, чем у взрослых. Причины такого распада нам, людям зрелым, часто кажутся смешными: по просьбе родителей уехала с ними на дачу на весь уикенд («предкам» нужна была ее помощь по хозяйству»); обещала посмотреть этот фильм со мной, но случайно попала на него в компании подружек; слишком по-дружески разговаривала с одноклассником, которого я терпеть не могу, – и тому подобное. В 15 и 16 лет мы смертельно обижаемся на такие высказывания или действия девушки, на которые лет через пять просто внимания не обратим.

Но, как я уже говорил, решение зарабатывать деньги после окончания школы уже принято, учеба уже несколько запущена, «предкам», а главное – сверстникам, друзьям и приятелям объявлено, что в институт я не поступаю (во всяком случае, на дневное отделение), что иду работать – так что обратной дороги нет. Да, кто-то из таких мальчиков «подсоберется», закончит институт и станет квалифицированным специалистом, а многие так и останутся без высшего образования. Зато у этих, пошедших по «рабочей» дорожке, ребят останутся в памяти и хорошие годы их первой любви – с ощущением самостоятельности, независимости, и память о своем состоявшемся, реализованном протесте.

В своей практике я видел множество мужчин, до слез жалевших, что упустили возможность приобрести высшее образование, что ради романтических чувств к девушке ушли в рабочие (или в «продавцы-консультанты») сразу после выпускного – большинство считает такое решение ошибочным, детским. Но сожаление это всегда сочеталось с гордостью за свой поступок, за свою решительность, бескомпромиссность.

Сверхзначимость первой влюбленности или любви проявляется во множестве форм, множестве вариантов поведения. И я, и мои коллеги, российские и зарубежные психотерапевты и сексологи, часто наблюдаем синдром Ромео и Джульетты во внешне более мягком, я бы сказал, более психологичном варианте. Мальчик-тинейджер в ответ на непринятие его любовных отношений, в ответ на родительские протесты и запреты не перестает общаться с «предками», не впадает в депрессию, не прекращает посещать школу, не строит планы сразу после школы пойти в рабочие, не убегает из дому, не совершает суицидальных попыток. Нет, он просто приходит к выводу, что его совершенно не поняли и смертельно обидели – и начинает эмоционально отдалятся от родителей. Он перестает делиться с ними важными событиями в своей жизни, своими переживаниями, планами, намерениями, он общается с матерью и отцом вежливо, но совершенно формально, не пуская в свой внутренний мир.