Губина Всеволодовна - Кузя, Мишка, Верочка

Нужно было жить дальше и делать лучшее, что можно сделать в такой ситуации. Аня поставила перед собой конкретные воспитательские задачи. Самой насущной задачей было научить старшую Верочку заниматься чем-то самостоятельно, а главное — сосредоточенно и последовательно. Раньше Аня воспринимала как должное, что ее трехлетний ребенок может сидеть и самостоятельно рисовать минут десять-пятнадцать. Или складывать мозаику. Теперь она поняла, что это «самостоятельно» возникло не само собой. Ребенок этому учился все три года своей жизни, с самых первых месяцев. Вот положила малышка кубик на кубик — «Ай, молодец, какую башенку сложила!» Кубик за кубиком, все выше и выше, она привыкала к тому, что сделать что-то самой — это хорошо. Сначала что-то делаешь, стараешься, а потом показываешь маме, и мама хвалит.

Старшую же никто никогда не учил достигать этих маленьких побед. Никто не радовался ее первым, неуклюжим и трогательным, результатам. Вот и не видит она никакого смысла в том, чтобы стараться. Не умеет настойчиво и планомерно воплощать в жизнь свои детские задумки. Да и задумок-то никаких у нее нету. Для задумок свободный полет фантазии нужен. А откуда ему взяться, свободному-то полету, когда только и ждешь, что вот сейчас окрикнут и запретят, а может, и отругают и накажут…

Нет, Верочка, конечно, могла занять себя сама. Например, швыряя игрушки из угла в угол. Или бегая из комнаты в комнату с дикими криками. А иногда бывало еще хуже. Она засовывала большой палец левой руки в рот, указательный палец правой руки — в ухо, и начинала раскачиваться. Лицо ее при этом ничего не выражало, глаза смотрели в никуда. Вывести ее из этого состояния было очень трудно, почти невозможно. Оставалось только ждать, когда она перестанет раскачиваться и уляжется на пол, по-прежнему держа один палец во рту, а другой — в ухе. Так она лежала, пока Аня не поднимала ее. Была Верочка после этого вялой, расслабленной, с трудом включалась в происходящее. «Ну вот, началось, на ближайшие пятнадцать минут я свободна», — думала Аня с горьким юмором, когда Верочка тянула большой палец в рот.

На самом деле никакого «свободного времени» из этого получиться не могло. Аня относилась к этим «выпадениям» Верочки как к болезни. А разве можно спокойно заниматься своими делами, когда у ребенка приступ? Поэтому Аня садилась поближе к Верочке, касалась ее рукой и терпеливо ждала. А когда Верочка укладывалась на пол, тихонько гладила ее по плечам, почесывала за ушком, перебирала ей волосы. Одновременно, все это время, она не выпускала из внимания маленькую Верочку. Та поначалу пугалась, даже плакала. Аня ей объяснила, что старшая Верочка немного нездорова и так проявляется ее нездоровье. Пугаться тут нечего, ничего же страшного не происходит — ну раскачивается девочка, ну и что такого. Нужно ей сострадать и потерпеть немножко, и все пройдет.

Все же был в Анином распоряжении еще один способ, как получить для себя свободное время. Можно было усадить девочек смотреть телевизор. Но Аня считала этот способ весьма вредным для детей, а потому недостойным. Особенно вредным он был для старшей Верочки. Аня однажды поддалась на уговоры и разрешила девочке «немножко посмотреть». Та схватила пульт, начала переключать каналы, нашла тот, на котором больше всего мелькало и гремело. Она сделала звук очень громким и принялась скакать по дивану, выкрикивая что-то, закидывая голову и хохоча. Глядя на нее, младшая тоже начала беситься. Терпеть эту какофонию Аня в любом случае не хотела. Телевизор был отменен. Младшая нисколько не расстроилась, она его и раньше не смотрела. Старшая возражать не рискнула, все же Аню она слушалась и одобрением «мамочки» очевидно дорожила.

Аня стала придумывать, как ей приучить Верочку самостоятельно заниматься. Начали с мозаики. Мозаики к этому времени уже было два комплекта, одинаковых. Это поначалу Аня планировала, что девочки будут играть вместе, ну или по очереди. Как же! Только одновременно, и в одинаковое. Маленькой Верочке достаточно было сказать: «Детка, сделай для мамы цветочек», — и малышка принималась старательно пыхтеть, выкладывая все, что полагается, — и стебелек, и лепестки, и серединочку. Со старшей пришлось начать с простого. «Верочка, давай сделаем рамочку!» Верочка безвольно сидела, покорно ждала, когда Аня начнет делать «вместе с ней» рамочку. «Вот видишь, желтенькие мозаинки. Выложи желтенький ряд — вот так, вот так, дальше — сама!» Верочка недоверчиво посмотрела на отошедшую Аню. Та улыбнулась, как будто это всегда так было, что Верочка дело делает, а Аня своими делами занимается.

Через минуту Аня вернулась. Верочка сидела, сложив руки. «Ну как?» Верочка молчала. Аня взглянула на досочку. В ряду прибавилось две мозаинки. «Верочка, какая ты молодец! — воскликнула Аня настолько радостно и поощрительно, насколько смогла, — ты посмотри, как красиво ты выкладываешь рамочку!» Аня помнила заповеди детских психологов — «если ваш приемный десятилетний ребенок не читал „Курочку Рябу“, начинайте с „Курочки Рябы“. Восстанавливать пропущенное нужно с самого начала!»

У Ани было странное чувство — она хвалит пятилетнюю девочку, как полуторагодовалого ребенка. «Не делаю ли я из нее идиотку?» — с беспокойством подумала Аня. Но взглянув на засиявшее Верочкино лицо, она успокоилась. Девочка уже тянулась к новым мозаинкам, и следующие четыре штуки выложила быстро и почти уверенно. Сама поднесла свое творение Ане: «Рамочка красивая?» «Очень красивая! Очень-очень! Ты молодец!» Девочка вприпрыжку побежала к столу и вдруг остановилась, замерла, взгляд заскользил вокруг. Аня забеспокоилась. Верочка обернулась: «А можно… а можно я вот здесь не желтенькими, а красненькими?» Аня ликовала. Еще бы, ведь это уже — творчество! Красненькими!

Потихоньку они стали рисовать. Человечков, цветочки. Человечки получались головоноги, и Аня понимала, что это не совсем хорошо для пятилетнего ребенка. Но она заставляла себя не расстраиваться. «Все придет, все получится», — говорила она себе. Главное, что Верочка с каждым разом чуть дольше могла делать что-то сама. Уже почти по десять минут. И она стала говорить: «Я нарисую маму, я нарисую Веру». Раньше она рисовала «что получится».

А еще они кричали. На улице. Первый раз это получилось случайно. Как-то, по дороге домой с прогулки, старшая Верочка заупрямилась. Теперь она упрямилась не так часто, и Аня начала понемножку расслабляться. Поэтому в сердцах повысила голос, когда Верочка вдруг остановилась и отказалась идти дальше. Верочка закричала. Так, как она иногда это делала, — открыв рот, тянула одну ноту. Аня затянула ей в тон. Маленькая Верочка, поглядев на них и что-то посоображав, открыла рот и тоже завопила. «Давайте громче», — воодушевилась Аня, которая вдруг почувствовала, как с криком уходит напряжение и рассасывается раздражение и как это вообще здорово — кричать посреди улицы, ловя возмущенные взгляды сердитых теток и одобрительные — понимающих дядек.