Губина Всеволодовна - Кузя, Мишка, Верочка

Испытывая гордость и радость за ребенка и удовлетворение своими «педагогическими усилиями», Аня не могла понять, почему же другие люди, близкие ей, — Кирилл, да хоть та же няня — не радуются вместе с ней. А ей так нужно было услышать слова похвалы и поддержки! Ей казалось, что если бы Кирилл был «на ее стороне», так и дела со старшей Верочкой шли бы лучше. Ане так нужны были силы. А ситуация с Кириллом отнимала у нее очень много моральных сил. Ей приходилось внутренне сдерживаться, чтобы не начать себя жалеть и скулить, чтобы не разозлиться на его равнодушный взгляд, на небрежный взмах руки. Ну и потом — она ему обещала, что старшая Верочка не будет ему обузой, и ей приходилось очень стараться, чтобы Кирилл, приходя домой, чувствовал ее внимание и заботу. Конечно, ей хотелось, чтобы Кирилл ей помог — пусть только ласковым словом, просто интересом к происходящему. Но увы — интереса с его стороны не было, а было только ожидание, когда все закончится и жизнь семьи вернется в обычное русло. «Вернется ли?» — думала Аня.

Ей так хотелось, чтобы кто-то оценил ее усилия и Верочкины достижения. Так хотелось рассказать кому-нибудь о том, что происходит в ее жизни, — и о хорошем, и о плохом. Просто рассказать, и чтобы кто-нибудь слушал ее внимательно и сочувственно. Аня решила взять обеих девочек и съездить в детский дом. Младшая там уже бывала, и ей там нравилось — много добрых веселых теть, которые тут же начинают дарить подарки и кормить печеньем. Старшую Верочку нужно было показать доктору, да и просто показать ее коллегам Ане тоже хотелось.

Приезд в детский дом поначалу немного разочаровал Аню. Они разделись, переобулись внизу в гостевой раздевалке, поднялись на этаж. Аня не раз наблюдала картину, как в детский дом приходит семья с недавно принятым ребеночком. Все радостно им улыбаются, расспрашивают, «как жизнь». А главное — удивляются произошедшим в ребенке переменам, восхищаются и поздравляют. Аня ждала, что и к ним подойдут, будут расспрашивать и восклицать! Сейчас она очень остро поняла, зачем нужна эта процедура «всеобщего восхищения», которая раньше казалась ей несколько преувеличенной. Ей самой так нужна была моральная поддержка, ей так хотелось положительных эмоций, радости, чьего-то одобрения!

А ребенку? Нужна ли ребенку встреча с теми, кто был, по сути, чужим и так чужим и останется? Все эти «тети» были в жизни ребенка только эпизодом, и постепенно они превратятся в смутное воспоминание… Так нужно ли ребенку, нашедшему свою семью, чтобы именно эти чужие «тети» за него радовались и желали ему счастья? Аня вспомнила, как в такие моменты всеобщего внимания дети обычно смущаются и прячутся за маму-папу и не хотят говорить «здрасте». Раньше Ане был непонятен смысл происходящего. Зачем эти преувеличенные восторги? Зачем такой «шквал» эмоций? Зачем приглашения «заходить в гости» — ведь, казалось бы, покинуло дитя детский дом — и слава Богу, как говорится.

И вот теперь, приведя сюда старшую Верочку в качестве «домашнего ребенка», Аня поняла и смысл, и важность этого шага. Она вдруг осознала, что это своего рода реабилитация, «реванш» для ребенка, бывшего сироты. Такой почти «официальный», во всяком случае — публичный, социально признанный переход в иное качество, в иной статус. Вот был — «сиротка», а стал — вполне себе «домашний ребенок». И все это видят. Особенно важно — видят и признают те люди, которые знали и видели — то, другое. То, что потом уйдет в прошлое. Такая минута «торжества» — все в жизни сложилось, мы нашли друг друга, и пусть все поглядят и за нас порадуются.

Аня с девочками шли по коридору, и никто особо не обращал на них внимания. Бросали Ане «привет» — и шли дальше. Девочки, в аккуратных, похожих платьицах, с аккуратными одинаковыми хвостиками, чинно шли за Аней, держась за руки. Как выяснилось позже, это и была «минута торжества». Аня поняла, что Верочку просто никто не узнавал. Не то чтобы она сильно изменилась внешне… Да и проблемы никуда не делись. Проблемы остались, а вот «детдомность» исчезла… Так и шли они по коридору — две похожие домашние девочки и Аня впереди. На Аню — что на нее внимание обращать? Идет себе коллега с детьми, ну и ладно…

Они прошли в кабинет, Аня быстренько распихала девочек по уголочкам, дала по листу бумаги, по паре шариковых ручек и сказала, чтоб сидели тихо и чтоб каждая нарисовала «очень хорошую картинку». Ей нужно было дождаться кого-то из коллег, чтобы попросить присмотреть за девочками. Сама она хотела спуститься вниз, к врачу. В кабинет зашла Лида, сотрудница того же отдела.

— Привет, — радостно сказала она, — ты здесь. А как там девчонки?

— Да вот же они, — ответила Аня, указав на девочек, молча и старательно сопевших по углам над заданной работой.

— Господи, а я и не заметила! Здравствуй, Верочка! — Лида смотрела на младшую Верочку.

— Вообще-то их две, — аккуратно поправила Аня.

— Как две? — Лидия закрутила головой, увидела старшую Верочку. Та водила ручкой по бумаге, не поднимая головы и делая вид, что ее это совсем не касается.

«Хитрюга, — подумала Аня, — вот ведь знает, как лучше „подать себя“. И нюансы происходящего всегда ловит».

Лидия всплеснула руками: «Да мне бы и в голову не пришло, что это Верочка, — радостно зачастила она, — да кто бы мог подумать, что это та самая Верочка!» Ритуал «приветствия и восхищения» начался.

Оставив девочек на попечение «тети Лиды», Аня отправилась к врачу. Они поговорили о Верочке, о ее здоровье и режиме. Аня призналась, что самовольно отменила таблетки. Получив инструкции и напутствия, Аня отправилась к педагогу и логопеду. Те дали ей распечатку упражнений для Верочки на мелкую моторику и на гимнастику для языка.

К Ане подошла коллега из Службы по устройству детей в семью.

— Приезжай на следующей неделе, — сказала она, — тренинг закончится, можно будет сразу поговорить с новой семьей.

— Как — сразу? — Аня понимала, что все это неизбежно, но искала малейшую зацепку, чтобы отложить уход Верочки хоть на несколько дней. — А разве вам не нужно еще обследовать семью? Что-то вы такое с семьями там делаете, что всегда очень долго получается?

— Долго — не со всеми, — ответила коллега, — долго только с теми, кто сам не находит времени. К тому же с Верочкой — особая ситуация, можно чуть-чуть и ускорить.

Аня не хотела ничего «ускорять». Как бы ей хотелось сказать, что не нужно никакой «новой семьи», что Верочка останется у них! Но деваться было некуда, все шло своим чередом и она должна была делать то, что должна.

— А если семья откажется? Если Верочка им не понравится?

— Есть еще одна семья, тогда с ними поговорим. Там, правда, посложнее будет, потому что они сначала хотели мальчика. Потом, правда, сказали, что и девочку тоже можно.