Ольга Андрюшина - Большое счастье в маленькой семье. С ребенком, но без мужа

Недавно я излагала эти соображения одной из своих подруг, но она посчитала их не совсем убедительными. «Ну нет, ты преувеличиваешь! – упрекнула она меня. – Ведь бывают же ситуации, когда мужчина точно знает, что к его женщине никто, кроме него самого, и близко не подходил! Может, они какое-то время на необитаемом острове жили…» Так вот, в тех рамках, в каких мы с вами пока что ведем рассуждение, никакой необитаемый остров значения не имеет тоже: мы вполне можем допустить, что за те недолгие часы, которые утомленный охотой и рыболовством мужчина посвящал здоровому крепкому сну, мимо острова проплывала утлая лодчонка с никому не известным морячком на борту…

Конечно, в условиях реальной жизни подобное допущение выглядит (да и является) притянутым за уши. И, слава богу, серьезные сомнения в собственном отцовстве возникают у реальных мужчин не так уж часто (хотя и редкостью их, пожалуй, не назовешь). Помимо всего прочего, дети, как правило, обладают одним интересным свойством – они получаются в той или иной степени похожими на своих родителей, а также бабушек, дедушек и двоюродных дядюшек как с материнской, так и с отцовской стороны. Так что вполне возможен и такой вариант развития событий: оглоушенный радостной новостью: «Дорогой, ты, кажется, скоро станешь папой!», любитель личной свободы и независимости на протяжении девяти месяцев нервно изучает календарь и пытается понять, что же именно ему хотели сообщить: «кажется, скоро» или «кажется, ты»?! Но стоит малышу наконец появиться на свет Божий, и одного взгляда на крошечную рожицу оказывается достаточно, чтобы новоявленный отец мог с облегчением и гордостью сказать себе: мой!

Но ни для кого не секрет, что бывает и по-другому: долгожданное «мой» так и остается непроизнесенным, несмотря на то, что в реальности у мужчины нет ни единого основания сомневаться в собственном отцовстве. Впрочем, и ситуация, когда мужчина отворачивается от ребенка, которого безоговорочно признает своим, ничуть не менее болезненна для женщины.

Нам, женщинам, очень трудно понять и принять такой поступок. А между тем отношение к детям – своим и чужим – реально является различным у мужчин и женщин, и самые глубинные причины этого различия лежат, как мы только что видели, в области физиологического.

Конечно (и слава богу!), на свете существует-таки немало мужчин, которые просто являются отцами своим детям – заботятся, воспитывают, хвалят и наказывают, переживают и гордятся, а прежде всего, любят. Но и любовь отцовская на самом деле отличается от любви материнской. Любовь матери к своему ребенку – безусловная, основанная на инстинкте. То есть женщина любит своего ребенка просто потому, что он – свой.

Вам наверняка приходилось слышать выражение «слепая материнская любовь». Оно очень точно отражает суть, и хотя мы, конечно, стараемся не быть «слепыми» и, воспитывая своих чад, приобретаем некоторую способность смотреть на них критически, в действительности фундаментом все равно остается это безусловное, нерассуждающее чувство инстинктивной привязанности.

В современном цивилизованном обществе инстинктивная жизнь, конечно, невозможна; мы руководствуемся в основном социальными нормами, знаниями и правилами, полученными в процессе воспитания и обучения, а не инстинктами. Инстинкт сохранения потомства у современной женщины может быть подавлен практически полностью, но это лишь результат каких-то внешних воздействий (как правило, причины такого подавления кроются в далеком детстве, в каких-то искажениях в воспитании маленькой девочки). Но изначально, от природы каждая женщина наделена этим свойством – безусловно признавать и любить своего детеныша.

А с мужчинами история другая. Вообще, о разнице мужской и женской психологии говорится более чем достаточно. Но мы рассматриваем очень важный вопрос, поэтому не грех и повторить некоторые наиболее фундаментальные утверждения.

Психологи обычно называют мужской психологический стиль предметно-инструментальным, а женский – эмоционально-экспрессивным. На обыденный язык эти определения можно перевести примерно следующим образом: для мужчины самое важное – делать, знать и уметь, а для женщины – чувствовать, переживать. На самом-то деле, конечно, мужчины тоже чувствуют, а женщины – думают, но глубинная основа у нас и у них все-таки различается.

Для того, чтобы мужчина чувствовал себя «на коне» (то есть, как опять-таки говорят психологи, обладал позитивной самооценкой), ему нужно быть уверенным в том, что он знает, умеет, делает что-то очень хорошо (желательно – лучше других). И общество ценит мужчину прежде всего именно за это – за компетентность, за достигнутые успехи.

Несколько слов «про это»

Кстати, эти базовые психологические различия ярче всего проявляются в сексуальной сфере. Оно и понятно: несмотря на то, что прогресс проникает во все области человеческой жизни, секс до сих пор остается наиболее естественной, близкой к природе и инстинктам, «деятельностью». Так вот, в двух словах различие между мужской и женской сексуальными установками можно сформулировать следующим образом: для женщины первостепенную важность имеет вопрос «с кем?», а для мужчины – «как?»

Очень важно представлять себе и разницу в стиле общения. Для нас с вами важнее всего личная симпатия к тем, с кем мы имеем дело. Вы наверняка замечали, что даже в профессиональной деятельности женщины привносят в общение нечто личное, эмоциональное (кстати, мне думается, что порой именно это помогает нам добиваться успехов). У мужчин же на первом месте стоит содержание, предмет совместной деятельности – то есть то, чем именно он занимается с другими людьми. Мужчины могут долгие годы работать бок о бок, вести какие-то общие дела и считать себя друзьями, но при этом не знать друг о друге ничего, так сказать, личного – вкусов, пристрастий, особенностей характера, интересов, не связанных с совместным, общим делом. Такой подход – отнюдь не признак мужского равнодушия. Просто самой природой устроено так, что мужчин интересуют в первую очередь объективные факты, важные для деятельности, а не эмоциональное «сопровождение» этих фактов.