Лариса Суркова - Я просто мама. Идеи, советы и истории

Но тут оказалось, что дело не столько в садике, сколько в личности воспитателя. Стёпа, который хотел ходить в садик, как-то быстро передумал. В это время мы как раз переехали ближе к Зеленограду. У Стёпы нарастала проблема с речью. Диагноз «общее недоразвитие речи второй степени» открыл нам двери очень хорошего логопедического сада в Зеленограде. За полгода Степа совсем перестал говорить, а заодно и есть. Когда я всё-таки добилась присутствия на занятиях, то увидела, что детей буквально пичкали едой, не давали есть самостоятельно, кормили до рвоты. Логопед на бесплатных плановых занятиях тратила на одного малыша десять минут, а ведь это логопедический сад! В бассейн детей сводили всего два раза за год. Когда мы стали забирать Стёпу, заведующая просила потерпеть полгода до следующей группы, а уж там и воспитатель, и логопед – просто супер. Но издеваться над ребёнком и терять время мы не стали. Няня-логопед за полгода решила его проблемы с речью, а посещение занятий в спортивном клубе компенсировало социальное общение. Словосочетание «детский сад» для Стёпы звучало как наказание.

Я не за и не против детского сада. Это, как и школа, – настоящая лотерея. И выигрывает тот, кому посчастливилось найти хорошего воспитателя.

В восемнадцать лет я вышла замуж, через год родилась Мария, наша первая дочь. Я не могла спокойно сидеть на месте: справлялась одновременно с ребёнком и учёбой в университете, никаких академических отпусков, вперёд и только вперёд! Маруся росла, мы с мужем работали. Купили новую квартиру, и стало скучно. Тогда, пять лет спустя, у нас появилась Глаша. Я опять не могла усидеть на месте, решила защитить кандидатскую, вышла на новую работу, потом организовала свой бизнес – праздничное агентство. Муж работал, жизнь бежала вперёд. Еще через пять лет вновь стало скучно… Тогда у нас родился Степан.

В мае 2012 года Стёпе исполнялось пять лет. Ага, наша контрольная точка. Но еще зимой 2012 года я не задумывалась об очередной беременности. Прекрасная работа, отличный коллектив, много планов…

Тут у меня сбился цикл, начались кровотечения и боли. Диагноз – эндометриоз. Мой доктор предложил два пути: гормоны (длительный прием со всевозможными побочными явлениями) или беременность. Муж сказал: «Ну, что делать… Это же наш срок – пять лет. Пора!»

Сказано – сделано. В первые дни июля, еще до ожидаемых месячных, тест показал две, слабые и бледные, полоски. Но сомнений не было.

Первые недели три меня тошнило, а так раньше было только с девочками. Интуиция (которая и потом будет вечно врать) говорила – мальчик! То же самое показало и УЗИ в двенадцать недель. На радостях мы накупили для малыша одежду голубого цвета.

В эту четвёртую беременность я хотела:

– доходить хотя бы до 36 недель (все мои дети рождаются раньше срока, но врачи считают это физиологической и генетической особенностью);

– чтобы вес ребёнка был хотя бы 3 кг;

– набрать не более 15 кг, ведь я всегда набирала 22–25 кг;

– родить самой.

Ради выполнения этих пунктов я пила витамины горстями всю беременность.

Сначала всё шло резво: я отдыхала с детьми на море, потом летала с мужем в Мадрид. Много работала; в планах даже был выход на работу через три месяца после родов. Мой любимый муж только улыбался, зная, какой зверский материнский инстинкт просыпается во мне после родов.

Чем ближе к декрету, тем становилось тяжелее. Болело всё и везде, сил не оставалось ни на что. На работе поменялось начальство, думать о возвращении туда после родов стало тошно. Ах да, в шестнадцать недель мы узнали, что наш Василий будет Дуняшей. Заказали модную коляску и все девчоночье, розово-прекрасное. Все стали ждать принцессу.

В тридцать недель начался жуткий тонус, пришлось перейти на постельный режим с гинипралом. Это расстроило. Любое нарушение планов меня всегда выбивает из колеи, а тут ещё предстоял месяц тюленьего образа жизни. Для подстраховки стали заранее выбирать родильный дом. Мое депрессивное состояние толкало меня к самобичеванию. Я предложила мужу сэкономить и родить в ЦПСИР, но пара снегопадов и его мягкие уговоры вернули меня к первоначальному сценарию: самый близкий для нас роддом, где можно рожать с рубцом, – новый ПМЦ в Лапино. Мой врач Зябликова выбрала мне врача, который сможет принять такие роды и при этом будет не из самой дорогой категории. Доктор Землянская мне сразу понравилась, да и фамилия на букву «З» была для меня добрым знаком.

Важным фактором в нашей истории была коляска. Мы с дочкой договорились: пока коляска не придёт – никаких родов. Об этом я её попросила.

16 февраля был юбилей мой подруги, но я ещё за месяц сказала, что мы не сможем прийти, так как у меня постельный режим. А у самой в тот момент промелькнула мысль: «Ну или потому, что буду рожать». Мысль я эту гнала и настраивалась хотя бы на 23 февраля. Гинипрал должны были отменить 21 февраля.

С 13 февраля у меня пропал аппетит. Пыталась есть через силу, но уже через пару дней от мыслей о еде становилось дурно. В ночь с 14 на 15 февраля я хорошо поспала. Так в своё время было со Стёпой. Я не спала больше месяца, а тут – выспалась.

15 февраля муж работал дома, да еще с пятью коллегами. А меня с часа дня стал схватывать регулярный тонус – раз в 15–17 минут, но не больно. Сходила в душ, поставила по очереди три папаверина, выпила но-шпу и гинипрал… Приготовила обед и ужин, проверила сумки. Что самое ужасное, в этот день заболела Маша, температура у нее была под сорок. Я обращалась к пузу: «Нет, доченька, не сейчас». Но как не сейчас-то, детей обманывать нельзя! Коляска пришла накануне, её собрали. Срок – 36 недель. За сутки отошла пробка – все наши «семейные» признаки.

Муж пришёл ко мне в 16.30, посмотрел на моё лицо… Я сказала: «Нет, погоди, я не уверена». Он посмотрел пробки по навигатору и дал добро на выезд в роддом, так как мы очень боялись повторных быстрых родов.

В 21.00 сомнений уже не было – началось! Но нужно было уложить Степу и сбежать тихо, не волнуя детей. На форуме решила не писать, подумав: вдруг это тренировочные схватки? Девчонки потом засмеют – четвёртые роды, а понять не сумела!

В 23.00 мы были в Лапино. Раскрытие 2 см, врач предлагает капать гинипрал, затормозить процесс – я категорически против. Уверена – это наш срок! Сохранять беременность в 36 недель, чтобы потом ребёнок погиб в утробе в 39 – нет! Я знаю – это наш срок.

Сделали УЗИ – по всем параметрам малышка выглядит на 38 недель, голова на 39, вес 3100.

Ну тогда рожаем!

Схватки каждые четыре минуты, терпимые. Чтобы не было стремительности, обхожусь пока без клизмы. Лежу под КТГ, больно… Схватки бьют каждые две минуты… Но раскрытие пока почти не движется. Понятно, в этот раз быстро не будет. Времени два часа ночи, прошу дать эпидуралку, но врач говорит: «Рано, вдруг всё затормозится, а стимулировать с рубцом очень плохо». Хожу по коридору. Становится всё тяжелее – не знаю, как люди ходят все схватки… Между схватками – такое облегчение, что кажется, я вообще и не рожаю. Решили сделать клизму – работает. Раскрытие 5 см! Вскрыли пузырь – это обычное сопровождение эпидуралки. Ура! Пришёл долгожданный врач-анестезиолог. Почти пять часов утра. В 5.30 боль наконец уходит. Доза подобрана очень хорошо – ощущаю и ноги, и схватку, но не больно. Раскрытие – 6 см. Землянская говорит: «Поглядим в семь часов, что да как». Муж сразу стал засыпать, бедный, устал. Раз меня перестало колбасить, он тоже решил отдохнуть.