Алексей Тулин - Трансперсональная психология. Новые подходы

Философское обоснование трансоанализа – философию трансоанализа – хорошо можно обосновать с помощью концепции эпистологического анархизма Пола Фейерабенда. Согласно его представлениям, требуется изобретать (размножать) и разрабатывать теории и концепции, несовместимые с существующими и признанными теориями. Это означает, что каждый ученый – вообще говоря, каждый человек – может (и должен) изобретать свою собственную концепцию и разрабатывать ее, сколь бы абсурдной и дикой она ни казалась окружающим [50].

Принцип несоизмеримости, гласящий, что теории невозможно сравнивать друг с другом, защищает любую концепцию от внешней критики со стороны других концепций. Так, если кто-то изобрел совершенно фантастическую концепцию и не желает с ней расставаться, то с этим нельзя ничего сделать: нет фактов, которые можно было бы ей противопоставить, так как она формирует свои собственные факты; не действуют указания на несовместимость этой фантазии с фундаментальными законами естествознания или с современными научными теориями, так как автору этой фантазии данные законы и теории могут казаться просто бессмысленными; невозможно упрекнуть его даже в нарушении законов логики, ибо он может пользоваться своей особой логикой.

Также Фейерабенд утверждает, что «не существует ни одного методологического правила или нормы, которые не нарушались бы в то или иное время тем или иным ученым. Более того, история показывает, что ученые часто действовали и вынуждены были действовать в прямом противоречии с существующими методологическими правилами. Отсюда следует, что вместо существующих и признанных методологических правил мы можем принять прямо им противоположные. Но и первые, и вторые не будут универсальными. Поэтому философия науки вообще не должна стремиться к установлению каких-либо правил научного исследования» [50].

Логика П. Фейерабенда формирует своего рода методологическую основу анархизма: каждый волен изобретать свою собственную концепцию; ее невозможно сравнить с другими концепциями, ибо нет никакой основы для такого сравнения; следовательно, все допустимо и все оправданно [50].

К этому я еще раз хочу добавить, что концепция трансоанализа не противоречит ни глубинной психологии, ни аналитической психологии К. Г. Юнга, ни трансперсональной психологии, следовательно, она имеет право на существование. В то же время концепция трансоанализа основана на квантовой парадигме, о чем более подробно мы поговорим в следующей части.

Трансоанализ появился в 2008 году и определился мною как исследования глубинных структур психики человека, в том числе и сознания в широком смысле этого слова.

Трансоанализ также можно назвать «глубинным анализом психического», «анализом запредельного». Приставка «транс» коррелирует с понятием глубины, подразумевая погружение в недра человеческой психики. Мною было введено несколько новых терминов: «подсознательное», «спиритипы», «спиритипические миры», «мистическая личность» , значение которых ранее уже объяснялось, а также составлена «Интегральная картография сознания», в шести слоях которой объединены теории сознания как прошлые, так и современные. В настоящий момент картография активно дорабатывается, считаю, что она является самым главным моим вкладом в трансперсональную психологию.

С помощью терминов спиритипические миры и спиритипы я описываю внутренний мир мистической личности (они фигурируют в текстах Даниила Андреева, Е. П. Блаватской, Е. и Н. Рерихов и т. д.). У каждой мистической личности свой индивидуальный спиритипический мир . Одно из самых интересных направлений – это исследование виртуальных спиритипических миров , в том числе виртуального мира в играх, и их влияние на психику человека. Исследование подсознательной структуры психики с помощью компьютерных технологий – одна из задач будущего трансоанализа.

Трансоанализ исследует трансперсональные переживания по классификации С. Грофа и личный мистический опыт (приобретаемый, например, во время пиковых переживаний по А. Маслоу). Под личным мистическим опытом понимается его индивидуальность и абсолютная уникальность, поскольку невозможно найти два одинаковых опыта.

Трансоанализ как молодое направление трансперсональной психологии, возможно, окончательно еще не определен, критические замечания и дополнения я оставляю трансперсональному сообществу. Именно оно должно определить основное значение и вклад трансоанализа для трансперсональной психологии. Я с почтением приму всю аргументированную критику и замечания, возникшие по отношению к трансоанализу, и постараюсь оперативно исправить все незамеченные мною недочеты.

В. Майков и В. Козлов считают, что трансперсональной психологии необходима большая интеграция в общенаучный и общегуманитарный проект познания: «Для этого надо всесторонне прояснить преемственность и место трансперсональной психологии в проекте глубинной психологии и построить здание трансперсональной антропологии – науки, обосновывающей новые измерения „homo transendus“ , открытые трансперсональным проектом нашего времени» [25, 26]. Важным в развитии трансперсональной психологии может быть создание новых направлений и теорий, одним из которых может стать перспективный трансоанализ.

Мистическая личность – это личность с трансцендентными мировоззренческими, личностными особенностями, чьи жизненные позиции, устои, взгляды, коренным образом отличаются от обычных людей.

Внекоторых случаях говорят, что оккультисты и мистики страдают шизофренией, если руководствоваться материалистической концепцией и теориями психиатрии. Однако есть доводы, подсказывающие, что не все мистики больны, у них просто иное мировоззрение, действительно коренным образом отличающееся от среднестатистического.

В некоторых случаях такое мировоззрение может выработаться под воздействием некой мистерии. Вот пример, показывающий особенности мистической личности , из детства философа Елены Петровны Блаватской, рассказанный ее любимой тетей, Надеждой Фадеевой: «С раннего детства Елена отличалась от обыкновенных детей. Очень живая, невероятно одаренная, полная юмора и отваги, она удивляла всех своим своеволием и решительностью поведения. Было бы большой ошибкой обходиться с ней как с другими, обыкновенными детьми. Ее беспокойный и очень нервный темперамент, ее неразумное тяготение к умершим и в то же время страх перед ними, ее страстная любовь и любопытство в отношении всего неизвестного, скрытого, необыкновенного, фантастического и, более всего, ее стремление к независимости и свободе, которое никто и ничто не могло обуздать, – все это, соединенное с необычайно богатым воображением и исключительной чувствительностью, показывало, что ее воспитателям надо применять к ней особые методы воспитания…» [29].