Юджин Д'Аквили - Тайна Бога и наука о мозге. Нейробиология веры и религиозного опыта

Лимбическая и автономная системы такого животного, как антилопа, подобны соответствующим системам человека в том, что они вызывают реакцию возбуждения. Но здесь есть одно существенное отличие: у животного реакция страха в основном связана исключительно с внешними стимулами. Иными словами, развернутая реакция типа «борьба или бегство» у животного возникает только тогда, когда оно непосредственно воспринимает угрозу. Такие животные, как антилопа, не имеют сложных мозговых структур абстрактного мышления, а потому не могут мысленно предвосхищать появление гепарда. Если пасущаяся антилопа услышит, например, подозрительный шорох в кустарнике, она может насторожиться, поскольку автономная нервная система начинает готовить животное к бегству. Но если действие стимулов, вызывающих опасения, прекратится или нет прямых указаний на присутствие хищника, возбуждение не достигает такого уровня, который заставляет животное спасаться бегством.

Такая прямая связь поведенческой реакции с наличием или отсутствием конкретных стимулов означает, что набор реакций антилопы достаточно ограничен. Если определенные стимулы не поступают постоянно, неврологическая активность лимбической и автономной систем снижается и животное чувствует, что оно в безопасности, так что может продолжать щипать траву. Если же стимулы продолжают поступать или можно выявить наличие хищника, возникает реакция возбуждения, так что нейробиологическая сущность животного просто вынуждает его бежать или бороться за жизнь, если это необходимо.

Человек способен запустить биологическую реакцию страха просто с помощью мысли об опасности

Реакция страха у человека также включает в себя активацию автономной системы через стимуляцию лимбических структур, но усложненный мозг человека добавляет сюда нечто новое. Благодаря, в первую очередь, наличию мозговой коры, которая позволяет нам выполнять когнитивные операции высшего уровня, ум человека может делать то, на что неспособен ум животного: думать об опасности абстрактно, предугадывать возможную угрозу, пока ничто напрямую о ней не говорит. Поскольку структуры мозговой коры тесно связаны с более примитивными функциями лимбической и автономной систем, человек способен запустить биологическую реакцию страха просто с помощью мысли об опасности [75]. Так, бушмен, идущий по местности, где могут водиться львы, чувствует определенный уровень возбуждения, даже когда не видит львов, в то время как вокруг него пасутся животные, начисто лишенные страха или напряжения.

Из-за такого знания о потенциально опасной обстановке окружающего их мира первые люди воспринимали его как пространство, наполненное многочисленными угрозами. Чем больше люди узнавали о природе физического мира, тем больше им приходилось думать об опасностях, исходящих как от хищных зверей, так и от враждебно настроенных соседей. В этом мире случались наводнения, засухи, эпидемии, голод. Поскольку существование человека всегда находилось под угрозой, люди постоянно пребывали в состоянии тревожного возбуждения.

К счастью, тот же самый мозг, который породил такие страхи, дал людям возможность справляться с ними с помощью изобретений. Люди создавали орудия труда, оружие и простые технологии. Они объединялись в группы, чтобы вместе охотиться, делиться запасами и эффективнее защищаться от враждебного внешнего окружения [76]. У людей также рождались идеи для самозащиты: законы, культура, религия и наука, – которые помогали им все лучше адаптироваться к окружающему миру. Все эти великие достижения человечества – от первого кремниевого наконечника копья до последних инноваций в области пересадки сердца – связаны со стремлением ума снизить уровень непереносимой тревоги, с помощью которой мозг предупреждает нас о том, что мы не можем постоянно чувствовать себя в безопасности.

Такой процесс мышления высокого уровня, который позволяет людям воспринимать разнообразные угрозы и находить мудрые творческие решения для их предотвращения, мы и называем когнитивными операторами. Эти общие аналитические функции ума позволяют нам думать, чувствовать и воспринимать мир таким образом, каким все это может делать только человек. Благодаря этим свойствам психики он может творчески и успешно адаптироваться даже к самым сложным условиям обитания на земле.

Функции, связанные с этими операторами, стали стандартным оснащением любого человеческого мозга, поскольку они давали людям явные преимущества в сфере адаптации. Эти когнитивные орудия были настолько дееспособными, что в процессе эволюции в мозг была вложена мощная биологическая потребность их использовать. Мы с Джином назвали такое непроизвольное ментальное стремление когнитивным императивом ; [77]это обладающее практически непреодолимой силой биологически обусловленное желание придавать смысл всему с помощью когнитивного анализа реальности. [78]

На существование когнитивного императива указывают исследования, которые демонстрируют, что в ответ на увеличение объема потока поступающей к нему информации ум реагирует усилением тревоги. По мнению исследователей, такая тревога вызвана тем, что ум не в состоянии удовлетворить свою ненасытную потребность в сортировке и упорядочивании хаотичных данных, что ему трудно осуществить, когда информации слишком много.

Убедиться в существовании когнитивного императива можно и куда более простым и убедительным способом. Оглянитесь вокруг себя и попытайтесь не воспринимать окружающий мир как единую цельную картину. Сказать проще: постарайтесь не думать. Любой человек, начавший заниматься медитацией, прекрасно знает, что ум не приспособлен к тому, чтобы не думать.

Когнитивный императив вынуждает высшие функции ума анализировать данные, обработанные мозгом, чтобы создать из них картину мира, полную смысла и ставящую перед нами цели. Эта деятельность дает человеку непревзойденную способность адаптироваться и выживать. Но у этих когнитивных способностей есть и своя слабая сторона. Непрерывно пытаясь выявить все потенциальные угрозы и найти от них защиту, ум сталкивается с одним страшным обстоятельством, с которым невозможно справиться никакими естественными средствами: с отрезвляющим пониманием того, что все смертны.

Это трагическое понимание правды должно было возникнуть в мире вскоре после того, как у первых доисторических людей начали появляться проблески самосознания. И как только самосознание возникло, когнитивный императив должен был начать подталкивать ум к поиску решения. Над решением должна была работать мозговая кора, участвующая в любых процессах абстрактного мышления, а затем лимбическая и автономная системы должны были вызвать реакцию возбуждения. Вероятно, тревога при этом не достигала таких высоких уровней, как это бывает при неизбежной опасности – скажем, при землетрясении или при виде готовящегося к прыжку тигра, – но она сохранялась, а потому когнитивный императив должен был побудить аналитический ум работать над проблемой.