Уилл Сторр - Статус. Почему мы объединяемся, конкурируем и уничтожаем друг друга

Работа системы распознавания статуса особенно хорошо видна в поведении юных особей. Около трех четвертей споров [64] Hood B . Possessed. Penguin, 2019. C. 53–54. между детьми в возрасте от полутора до двух с половиной лет происходят из-за обладания вещами. Эта цифра возрастает, если в выборке есть хотя бы два ребенка, недавно начавшие ходить. По мнению специализирующегося на возрастной психологии профессора Брюса Худа, владение – это «способ получить свое место в неофициальной иерархии детской песочницы». В тот момент, когда один из малышей заявляет свои права на какую-то игрушку, ее тут же хотят получить остальные. «Владение вещами имеет самое прямое отношение к статусам конкурентов [65] Hood B . The Domesticated Brain. Pelican, 2014. C. 195. . Эти детские конфликты – своего рода дегустация будущей жизни в реальном мире». Как и взрослых, которыми им предстоит стать, этих маленьких борцов за статус отличает лицемерие. Психолог профессор Пол Блум считает, что дети «чувствительны к неравенству, но, похоже, оно расстраивает их только тогда, когда именно им достается меньше остальных» [66] Bloom P . Just Babies. Bodley Head, 2013. C. 80. . Малыши огорчаются, получая меньше сладостей, чем другие. Пятилетние дети стремятся к относительным преимуществам [67] LoBue V ., Nishida T ., Chiong C. и др . When Getting Something Good Is Bad: Even Three-Year- Olds React to Inequality // Social Development. 2011. № 20. C. 154–170. DOI: 10.1111/j.1467–9507.2009.00560. , часто предпочитая отказаться от награды в виде двух призов каждому в пользу одного приза для себя, если в этом случае другие не получат ничего. Даже для детей «неравенство, связанное с относительным преимуществом, настолько привлекательно, что побеждает и стремление к справедливости, и жажду абсолютной выгоды» [68] Starmans C ., Sheskin M ., Bloom P . Why people prefer unequal // Nature Human Behaviour. 2017. № 1. 0082. DOI: 10.1038/s41562-017-0082. .

То, что начинается как драки за игрушки на детской площадке, перерастает потом в грандиозные сражения взрослой жизни. Мы привыкли думать о деньгах и власти как об основных мотивирующих факторах жизни. Но на самом деле это символы, которые мы используем, чтобы измерять статус. Согласно исследованиям, в отличие от статуса, жажда власти не является базовой потребностью людей [69] Anderson C ., Hildreth J. A. D ., Howland L . Is the Desire for Status a Fundamental Human Motive? A Review of the Empirical Literature // Psychological Bulletin. 2015. 16 марта. . От нее не так сильно, как от статуса, зависит наше благополучие. Более того, в отличие от жажды статуса, жажду власти можно преодолеть. «Обретя незначительную власть, большинство людей теряют мотивацию добиваться большего, – считает социолог профессор Сесилия Риджуэй. – Со статусом же дело обстоит иначе» [70] Ridgeway C. L . Status. Russell Sage Foundation. 2019. C. 59. .

Аналогично не является основополагающим мотивом жажда богатства [71] даже банкиры с Уолл-стрит ведут себя так, будто статус заботит их больше, чем деньги. Большую часть XX века объявления о продаже ценных бумаг публиковались в престижных финансовых газетах вроде Wall Street Journal. Банки-участники перечислялись в полностраничном объявлении, точное место, в котором указывало на относительный статус банка, а верхний левый сегмент был самым престижным. Банкиры были одержимы местом своих банков и выходили из сделок, если были неудовлетворены. В 1979 году Morgan Stanley отказались от предложения IBM, которых обслуживали 20 лет, потому что были недовольны своим положением в объявлении, отказываясь от примерно миллиона долларов. Они посчитали, что, если хотят заработать больше денег в будущем, стоит приоритезировать свой статус. Подробнее см. Podolny J. M. Status Signals. Princeton University Press, 2005. Kindle location 799. . Статус – первичная твердая валюта, наделенная определяющим значением. Исследование показало, что большинство работников готовы согласиться скорее на более статусную должность, чем на повышение зарплаты. Опрос 1500 сотрудников одной британской компании показал, что 70 % предпочитают статус деньгам, при этом представители творческих профессий хотели бы себе должность «креативный директор», а те, кто работает с документооборотом, хотели быть «специалистами по хранению данных». Эти самые специалисты по хранению данных о чем-то догадывались. Если вы не умираете с голоду, то повышение статуса, похоже, сделает вас счастливее, чем просто наличные.

К этому выводу приходили много раз. Согласно анализу данных, полученных от 12 тысяч взрослых респондентов из Великобритании, «должностной ранг предопределяет общую удовлетворенность жизнью, в то время как абсолютные и контрольные суммы дохода такого действия не оказывают» [72] Anderson C ., Hildreth J. A. D ., Howland L . Is the Desire for Status a Fundamental Human Motive? A Review of the Empirical Literature // Psychological Bulletin. 2015. 16 марта. Boyce C. J., Brown G. D. A. Money and Happiness: Rank of Income, Not Income, Affects Life Satisfaction // Psychological Science. 2010. № 21 (4). C. 471–475. doi.org/10.1177⁄0956797610362671. . В ходе другого исследования экономисты обнаружили, что люди чувствуют себя менее счастливыми, если соседи зарабатывают больше их [73] Luttmer E. F. P . Neighbors as Negatives: Relative Earnings and Well-Being // National Bureau of Economic Research Working Paper Series. No. 10667. 2004. Август. https://doi.org/10.3386/w10667. . Особенно сильно это проявляется у тех, кто проводит много времени, общаясь с соседями. Эффект впечатляющий: «Повышение доходов соседей ощущается примерно так же, как аналогичное по сумме снижение собственных».

Это согласуется с нашим пониманием того, как работает мозг. Ему приходится оценивать наш статус относительно статуса каждого, только так он способен его зафиксировать. Для нейропсихолога профессора Софи Скотт «у восприятия нет точки отсчета. Не существует абсолютной истины о мире, единой меры вещей, это все относительно». А значит, система распознавания статуса работает в режиме соревнования. Исследователи считают, что наши системы поощрения активируются чаще всего, когда мы получаем относительную , а не абсолютную награду [74] Isoda M . Socially relative reward valuation in the primate brain // Current Opinion in Neurobiology. 2020. 8 декабря. № 68. C. 15–22. doi.org/10.1016/j.conb.2020.11.008. ; человек устроен так, что лучше себя чувствует, достигая не просто многого, но больше, чем окружающие.

Некоторые считают, что это правило действует и на уровне государств. Отмечается, что средний уровень счастья не растет пропорционально среднему росту заработков. Это вполне соответствует логике игры: если все одновременно становятся богаче, лишние деньги не приносят вам повышения статуса. Рассматриваемое утверждение, однако, противоречиво. Отчасти потому, что государства сложно устроены и трудно выделить в чистом виде связь между экономическим ростом и удовлетворенностью населения. Судя по данным из разных стран, рост национального дохода все-таки коррелирует с ростом уровня счастья населения [75] для аргументов против см. Pinker S . Enlightenment Now! Penguin, 2018. C. 268. . Но, по мнению психолога, исследователя счастья Кристофера Бойса [76] имейл автору. , последний растет не слишком интенсивно. «По цифрам видно, что экономический рост коррелирует (хотя и весьма незначительно и без причинной взаимосвязи) с повышением уровня удовлетворенности. Статистически как на уровне разных стран, так и среди людей, живущих в одной стране, рост благосостояния почти всегда в какой-то степени влияет на уровень счастья. Но в незначительной. То есть, хотя деньгами и можно купить счастье, чаще всего этого не происходит или же эффект оказывается пренебрежительно малым». Между тем ученые из Центра исследования благополучия Оксфордского университета обнаружили [77] Kaiser C ., Vendrik M. Different Versions of the Easterlin Paradox: New Evidence for European Countries // IZA Discussion Paper. No. 11994. , что, как вы могли догадываться, жители менее богатых стран действительно становятся счастливее, когда общий уровень жизни подрастает. При этом для стран, где уровень благосостояния уже был на высоте, в долгосрочной перспективе деньги имеют на удивление небольшое значение. В период с 1965 по 1990 год экономика США демонстрировала рост на крепкие 1,7 % в год [78] Marmot M . The Status Syndrome. Bloomsbury, 2004. Kindle location 1505. , в то время как экономика Японии ежегодно росла впечатляющими скачками в 4,1 %. При этом уровень удовлетворенности жизнью в обеих странах изменился очень незначительно.