Та - Спонсор

Через несколько лет Вероника начала намекать мне, что если бы не моя семья, она бы хотела создать семью со мной. Рассуждала даже про детей. Нарядилась в маску Эллы и спокойно разговаривала со мной обо всех остальных моих отношениях. Я пытался тоже ее с кем-либо свести, но год за годом ничего не получалось и в итоге плюнул. Через какое-то время мы с Вероникой стали все больше проводить время вместе, я стал знакомить ее со всеми моими секс-партнерами обоих полов – мы сближались. В итоге, осталось всего лишь несколько людей, кто не знал о нас, а все другие говорили, что Вероника меня вправду любит. Вот такие вышли несекретные, но засекреченные взаимоотношения.

– Ты понимаешь, что я никогда не уйду от Эллы?

– Да.

– Правда?

– Да. – совершенно спокойно отвечала она, но я видел, что ей даже поднимать эту тему больно.

– Расскажем? Придем и вместе расскажем?

– Ни за что. Ни ей, ни моим. Пусть все спят спокойно. Представляешь, какая там будет драма? А родители мои, прикинь? Они офигеют, что я себе такое позволяю…

– Позволяешь то, что считаешь нужным. Почему ты обо всех печешься, и при этом сама должна спать беспокойно, лишь бы всем было хорошо? Ты ж не миссия, спасать всех в урон себе. Я и сам бы хотел освободиться от этого липкого чувства…

– Всем будет неловко, кому-то больно. Пусть будет так, как есть. – закончила Вероника и еще сильнее прижалась ко мне – мы были в ее постели дома, покуда все были на работе. Вероника занималась репетиторством и иногда брала частным образом учеников по нескольким школьным направлениям. Я периодически забивал на работу ради нее. Вообще, работать не хотелось, и я делал это через силу, просто, чтоб не быть обузой Элле. В целом, на репутацию и карьеру мне может и не было плевать, но сам факт работать на кого-то мне был неприятен, а менять из лени ничего не хотелось. Потому я просто иногда якобы посещал врача, или уезжал по семейным делам, чтоб провести время с Вероникой. Кстати, кроме нее такой привилегии никто из моих не удостаивался, и я сам ценил это. Мы стали друг для друга особенными.

Вообще, я когда-то сделал вывод обо всех этих романах. Понял, что мы в них и в простых сексуальных приключениях только испытываем себя. Мы как подрастающие дети, познающие возможности своего разума и тела, только уже проверяем границы своих иных возможностей, на что способны и что нам нравится. Ищем себя во всех новых обстоятельствах и действиях, щупаем, осязаем. Пытаемся услышать, что за голос говорит с нами внутри. И где это нутро? Голос разума ли это? Голос тела? Сердца? Души? А может члена. Я убедился, что ни на каком другом поприще невозможно так явственно услышать этот другой голос, кроме как в интимных или близких взаимоотношениях с людьми, ради которых мы идем на уступки перед собой или ставим их на чашу весов с другими людьми. Это вечный выбор. Это вечные сомнения и муки. Либо до, либо после. И никогда правильного ответа не сыскать. Есть только те выводы, которые приносят меньше разочарования, меньше боли.

Например, когда я сдался искать Веронике постоянного партнера вляпался в ту же гадость, в которой увяз сам: она соврала мне. Попросила меня соврать другим, а потом соврала мне. Чего можно ожидать от лгуньи? Только повтора сценария. И я не судил ее. Просто было чертовски обидно и больно. На какое-то время я даже перестал желать ее. И дело было не в том, что она изменила мне с парнем, с которым я некогда встречался. И даже не в том, что она попыталась с ним жить. А дело было в том, что она хитрюще выспрашивала все подробности моей жизни, подсадив меня как наркомана на свое внимание и я расслабился полностью, думая, что мы будем близки и откровенны друг с другом всегда. И да, она просила от меня этого по прежнему, а сама несколько месяцев скрывала от меня свои отношения и рассказала-то о них лишь потому, наверное, что сам как-то невзначай разговор зашел и я напрягся от ее реакции от упоминания нашего общего знакомого. Про мою связь с ним она знала. И не так-то просто рассказала о своей. Несколько свиданий мы выясняли отношения и были парализованы. Я видел, что Вероника торжествует и глаза ее хоть и грустны, все же сверкают недобрым светом, когда мне особо тошно.

– Это месть? – как-то спросил я напрямую, ведь ни раз срывал наши с нею встречи ради Эллы. Вероника очень печально ответила, что глупо так полагать. И сама была еще больше меня подавлена после. Так что мы закрыли тему и некоторое время не поднимали. Позже, через череду пропущенных свиданий, мы почти вернулись к прошлому графику, снова встречаясь чуд ли ни три раза в месяц. Она задумалась. И я тоже. Ее отношения с тем парнем прекратились, перешли в разряд дружественных. А наши все же не наладились. И я опять выл на луну.

Впрочем, как же оно еще могло быть? Все наши выстроенные кирпичик за кирпичиком в огромной лестнице высокой башни, где я был заточен, собирала Вероника. Она как проявила себя изначально, так не менялась в подходе ко мне: всегда от меня требовалось только согласие. Она придумывала, как нам развлечься, чем заняться, куда сгонять, что посмотреть. Мы пробовали даже начать человеческие отношения, словно мы реальная пара влюбленных или даже семья. Благодаря ее усилиям и стараниям выбирались на природу, в музеи, на выставки, в кино и театры, по магазинам. Мы исходили все набережные в столице, ровно как и все парки. Я не создал ничего. Честно. От меня всегда ожидалось только пунктуальное присутствие! Она собирала нам бутеры на прогулку, привозила в термосе мой любимый кофе. В баре или в ресторане сама заказывала еду и выпить. Сама помнила о праздниках и каких-то там датах. А я королевски наслаждался всем, что было уготовано на мою долю. А еще, конечно, очень старался выглядеть для нее всегда так, как ей нравилось – чуть лучше, чем я был в обычной жизни. То брился по ее просьбе, то не брился. Намывался и начищался. Наряжался под все ее обстоятельства. И в целом, если бы не было так романтично и мы ни были бы так молоды, казалось бы, что она как мамочка возится со мною словно с сыном.

Меня ничуть не беспокоило положение вещей. Элла отчасти выполняла ту же функцию дома, а я был лентяй до всего романтического, если речь заходила о том, чтоб это создавать самому. Кайфу же цену я знал, умел расслабиться и вкусить все оформленное в мою честь сполна. Был благодарным, а потому, наверное, мои женщины любили меня баловать.

Смешно, да? Как я мог не надоесть ей? Как она не могла попытаться построить адекватных отношений с кем-то еще? Отношения с двусторонним движением. Да еще лет через пять я наверное бы перестал ее уважать, не попытайся она предпринять хоть что-то. Нельзя быть таким эгоистом в отношениях, как был я. И это страшно. Знаешь почему? Потому, что я не пребывал в неведении, не смотрел словно чужое кино. Я прожигал так жизнь. И свою и чужую. Осознанно.