Та - Спонсор

– Но решаю ли я? – спросил на сию мысль я себя вслух. – «Тут ничего от меня не зависит» – закончил словами своего же стихотворения, посвященного прошлой выходке Рады.

Много ли волен делать, когда влюблен?

Много ли сам выбираешь, а много ли жизнь сама?

Раньше я думал и видел – Любовь мала.

Нынче уж я в ее руки огромные крохой вручен.

Я пред Любовью упавший осенний лист.

Шаг – и втоптала в край лужи – никто не увидит.

Знаю, влюбленного это во век не обидит.

Он и себя растоптав, в упор не различит, кабаллист.

Верю, что есть смысл в Любви и любовном влеченье.

Тайный, глубокий, сакральный, божественный смысл.

Коль не попал, сразу калекой из здорового скис.

Нет ни одной доказательной теоремы в любовном ученье.

Шаг за пределы, война с эго… Хоть открытие века

– я для тебя, моя Радость, в смертельный кульбит!

Только, пыл сбит – ничего от меня не зависит.

Насильно не станешь любимым твоим человеком.

Раскурив тремя глубокими вдохами подряд, я нажал плей и неожиданно вздрогнул, ибо Рада ругалась. Она орала во всю мощь, кроя матом на чем свет стоит все подряд. Нет, не меня, а возможно себя – я не знаю, не различил, ибо бросил затею слушать.

Конечно в ту же ночь я снова сдался и вышел в подъезд. Слушать аудио даже не собирался, но текст заценил. Она извинялась пространными полотнищами слов. Говорила, что подралась с соседкой из-за меня. Что у нее разбито лицо и что я просто обязан взять себя в руки и выйти с нею на связь. Конечно, я сдулся. Мне было ужасно неприятно, что Рада пострадала и вообще, было крайне непонятно, почему они подрались. Визуально она совершенно не была похожа на человека, способного решать конфликты кулаками.

Оказалось, что когда Рада орала мне в трубку, что я подлец и не даю ей даже шанса сказать, как сильно она неправа, ее названная кормилица по общаге навтыкала ей тумаков, чтоб она перестала истерить. Соседка уже понимала, что у нас все серьезно – Рада в последнее время делилась с нею своими измененными самочувствием и настроением. Та порадовалась за нее искренне и потому, когда увидела, как та ругается со мною столь неприлично, прямо ответственно встряла и закончила брань Рады.

Я даже после не стал прослушивать что же в тех сообщениях было, что соседке потребовалось поставить точку. Но подумав, расспросил, бывало ли подобное прежде. И узнал, что соседка в сравненье с Радой вообще миниатюрная девочка, и что рисковала своим здоровьем, успокаивая Раду. Но смогла же! Вклинилась. Повлияла. Вправила мозги, как выразилась сама Рада. Словом, и она и я были в итоге благодарны. Но с тех пор я чаще стал вздыхать по пустякам.

О том, что все еще хуже, чем я предполагал и гадать больше не стоило. Рада была явно на пределе нервного срыва. Что будет, когда мы увидимся? Или еще хуже – что будет, когда нам предстоит разлука? Я начал выяснять, где там живет папа, можно ли с ним по-джентельменски в первый же визит познакомиться? И Рада заверила меня, что мы доедем до него. После моего неминуемого прощения она клялась, что больше не будет меня обманывать и что в личную встречу глядя в глаза расскажет все о себе, что только меня будет интересовать. Обещала никогда больше меня так не подставлять, не проверять, не измываться и тем паче, не повышать на меня голос ни с матом в речи, ни без. Я для проформы все обещания выслушал, но ни единому слову не поверил. Правда, и врать себе не стал – все становилось безразличным, немного грустнее, чем хотелось, но уж точно заодно и романтичнее. Все эти дебильные фильмы и книги вдолбили в мою голову, что романтика там, где есть драма. Я чувствовал в себе необходимость спасения ее душевного состояния, ощущал груз ответственности, но и одномоментно в себе самом: прилив сил, подъем, энтузиазм! Я прежде никогда и ни в чем ни был так уверен, как в том, что у нас впереди будет светлое будущее, если она сама его захочет. И я верил в себя, в то, что я справлюсь с любыми обстоятельствами и решу любые задачи, лишь бы она допустила мысль, что мы не просто так повстречались в жизни, что мы можем быть той самой загадочной кармой, судьбою, предназначением друг другу!

Работа пролетала мимо меня не замеченной. Я был вдохновлен, полон сил и всем казалось, что я искрюсь. Никто не оставался рядом со мною равнодушным, все подзаряжались позитивом и какой-то магической уверенностью. Те, кто был прожженным пессимистом, обходили меня стороной. Оптимизм заразен, и все это нутром чувствуют, даже, если не могут облечь в слова. А те, кто пребывают в болоте депресняка, зачастую совершенно не хотят оттуда выбираться и потому как можно дальше держаться от таких влюбленных, как был я. Те же замороченные, кто тоже имеют громадье проблем, но все же не желают оставаться в прозябании, как раз слетались на меня как мухи на всем известный немед.

Я пожимал плечами, истинами не глаголил, больше отшучивался и относился к этим странным и неожиданно обильным столкновениям с окружающими поверхностно. Мог бы, конечно, заделиться мудростью, но мне было не до того. Дома все становилось интереснее, лучше. Мы с Эллой словно в романтическое приключение пустились в наши отношения. Она стала меньше работать, больше бывать дома, но при этом, я имел много времени на общение с Радой. Как-то так получалось, что мы стали с Эллой ближе физически и морально, но при этом все изменилось и нам просто стало приятно да комфортно быть подле друг друга, но не всегда в буквальном смысле слова вдвоем. Я больше пропадал в Киеве и мы как минимум были втроем хоть за столом, хоть в постели. Рада разговаривала через меня с Эллой, и запросто могла отчибучить что-то вроде:

– Поцелуй ее в пупок за меня! – не имея при этом никакого сексуального подтекста, кроме благодарности. То был случай, когда Элла спонтанно купила мне новый шет, чтоб нам с Радой было удобнее общаться. Мой прежний шет зависал, да и был уже устарелой модели. Я совершенно не жаловался, не предполагал ничего такого, да и повода совсем не было. Элла просто позаботилась обо мне, о нашей переписке и общении. Сделала мне приятно и комфортно, а за этот жест Рада воспылала еще большей привязанностью к моей супруге, и, конечно, искренней благодарностью. Казалось, она ничего подобного прежде не встречала и наши с Эллой взаимоотношения наполняли ее, вдохновляли. Мы уже начали вслух говорить про возможность создания настоящей семьи.

И я был в этой возможности полностью уверен, когда вылетел в Киев. Только в дороге, уже в аэропорту на стойке я вдруг понял, что еще никогда и никуда не летал без Эллы. Вроде взрослый человек, адекватный, отчасти самостоятельный, но я вдруг понял, что все в пути Элла всегда брала на себя и я даже не вдупляю, что и как надо делать. В путешествиях я всегда был на автопилотировании, наслаждался своими ощущениями и задачами, не вникая даже в дорожный процесс. Так что, только попрощавшись с женой, я тут же не на стойке регистрации снова бзинькнул ей, чтоб не отвлекалась, а то я без нее мог и до вылета не добраться.