Наталья Альрами - Искушение знанием

– Настало время расходиться, ночь не будет ждать, пока ты дойдёшь до дома.

Сердце девушки вздрогнуло, как будто с него только что вспорхнула пугливая птица, которая была ничем иным, как покоем. Амалия с сожалением подумала о предстоящем расставании с Эмилем, ведь она нашла в этой встрече нечто целительное для своего ума и сердца.

– Увидимся ли мы снова? Мне понравились твои уроки медитации! – девушка почувствовала, как вспыхнули её щеки от мысли, что Эмиль расценит её слова неправильно. Но как бы ей хотелось, чтобы он их расценил? Ответ на этот вопрос она и сама не знала. Ум вел себя абсолютно предательски. Хотя и была в этом своя лёгкость.

– Приходи вечерами, я буду здесь… – Эмиль оставил девушке на прощание глубокий взгляд, в котором можно было различить оттенки глаз возлюбленного, учителя, отца и друга.

«Но чьими же глазами он всё-таки посмотрел на меня?» – размышляла Амалия по дороге домой. Девушку терзали противоречивые чувства. Она надеялась, что может рассчитывать на симпатию к себе со стороны молодого мужчины, но боялась пропустить по неопытности взгляд мудрого учителя, чьё сострадание могло ввести в заблуждение юную неразумную девушку. Последняя мысль особенно больно ударила по самолюбию Амалии. «Нашёлся умник, чтобы учить меня! Мы ещё посмотрим, кто у кого совета будет просить! Разве можно чему-нибудь толковому научиться, читая поэзию, тем более такую… своеобразную…» – ум Амалии кипел от негодования.

Лёжа в своей постели ночью, девушка продолжала возвращаться мыслями к реке. Моментами она корила себя за то, что не смогла произвести должного впечатления на Эмиля. Наверняка, она показалась ему глупой! Но, может быть, ей удалось понравиться ему своей внешностью, пусть и не самой выдающейся, однако вполне достойной?

В конце концов, устав от всех этих лишавших сна размышлений, Амалия вдруг задумалась, что бы сказал Эмиль, если бы узнал, какими глупостями она только что занимала свой ум. Девушка разразилась внутренним смехом, едва сдерживаясь, чтобы не потревожить ночную тишину, которая казалась в этот миг почти священной.

Амалия жила одна в небольшой однокомнатной квартире, которая осталась ей в наследство от бабушки. Время от времени девушку навещала мать, Агата Эдуардовна, с которой у них были довольно тёплые, хотя и не особенно близкие отношения. Агата Эдуардовна не давала повода усомниться в искренности своей заботы о единственной дочери, любовь к которой носила, однако, довольно сдержанный во внешних проявлениях характер.

Помимо хорошей стипендии, девушка зарабатывала на жизнь репетиторством. Амалия, конечно же, гордилась своей самостоятельностью и независимостью, но больше всего она радовалась в глубине души тому, что не являлась обузой для матери, которой с таким трудом пришлось вырастить дочку одной. Агата Эдуардовна редко жаловалась на жизнь, однако Амалия с детства была слишком проницательным ребенком, чтобы не видеть, с какими грустными глазами её мать несла крест вдовы.

Нельзя сказать, что Амалия была замкнутым человеком. Она легко вступала в социальные контакты, которые, однако, в большей мере носили черты необходимости, нежели подлинной радости.

Отношения с противоположным полом у Амалии никак не складывались, чему виной были, по-видимому, довольно высокие требования девушки к интеллектуальным и моральным качествам мужчин. Эмиль был первым, кто по-настоящему её заинтересовал. Амалия слишком рано вышла из того возраста, когда душе в отношениях достаточно весело топтать отражение луны в мелкой луже, утверждая реальность своих пыльных ног. Девушка искала в другом человеке глубину, в которой можно раствориться. Однако всего удивительней было то, что сама о себе она этого пока не сознавала.

С некоторых пор Амалия стала переживать такое одиночество, от которого её уже не исцеляли даже книги. Она не могла, условно говоря, и шагу ступить, не понимая, зачем это делает. Существование перестало приносить ей радость, увлечения ровесников казались пустой тратой времени. Однако, несмотря на страдания сердца, в глубине души Амалия даже гордилась своей обособленностью от мира. Тщеславие девушки незаметно для неё самой питалось этим одиночеством. Ведь быть непонятым, отвергнутым и гонимым за высокую идею во все времена составляло человеческому уму особый род чести.

В этом несчастном состоянии души Амалия впервые встретила Эмиля. Девушка бессознательно ухватилась за это необычное знакомство, как за последнюю соломинку, которую сострадательно протягивала ей жизнь.

***

Наутро Амалия открыла глаза, ощутив на своём лице соскочивший с подоконника луч весеннего солнца. Птицы весело щебетали на ветках растущего за окном дерева. Начало нового дня показалось девушке подобием праздника. Было почему-то так хорошо и так интересно жить!

Как же давно она не испытывала подобных чувств! Прежде утренние часы казались ей наиболее унылыми. Это было временем, когда не хотелось вставать с постели, выдёргивая себя из мира грёз и погружаясь в тоскливый ход однообразных дней.

Теперь же Амалия чувствовала, что в ней произошла некая перемена. Конечно, она догадывалась, с чем это связано. И ей так не хотелось заглядывать далеко вперёд, чтобы ненароком не столкнуться с неприветливым вопросом: «как долго её будет сопровождать это новое состояние?». Совершенно точно, она была в том расположении духа, когда человек не просто обнаруживает себя в настоящем, но целенаправленно бежит в него от прошлого и будущего, как в единственное пристанище своему счастью.

Девушка застелила постель, небрежно бросив взгляд на старые настенные часы. Она ещё успевала на университетские занятия. Умывшись и наскоро приведя себя в порядок, Амалия схватила сумку со студенческими тетрадями.

Несколько минут спустя она уже бежала по улице, наслаждаясь яркими красками весны. Амалия ощущала, что новый день вернул к жизни не только её сердце, но и ум. По дороге девушка пару раз останавливалась, в недоумении обнаруживая перед собой вещи, которые ранее ею не замечались. «Да когда же здесь успело вырасти такое высокое дерево?», «а этого дома здесь точно раньше не было, может быть, его перекрасили…», – в тот момент она ещё не могла по достоинству оценить перемены в собственном восприятии мира.

По звонку зайдя в аудиторию, Амалия села на своё привычное место. Философское чтение было посвящено в этот день работе Фридриха Ницше «Так говорил Заратустра». Текст читали медленно, обсуждали горячо. Девушка молча наблюдала за тем, как молодые ребята старались разъяснить друг другу значение тех или иных метафор философа. Преподаватель же, словно получая удовольствие от процесса, не переставал подливать интеллектуального масла в разгоревшийся огонь студенческих споров. Однако было видно, что и он придерживается совершенно определённой позиции в отношении опального автора.