Виктория Макарова - Реанимация. Борьба с биполярным расстройством

«Я каждый день слышу фразы. Причем рядом никого нет. Я слышу их знакомыми голосами, но эти люди никогда такого не говорили».

Диагноз мне ставили ужасный – шизофрения. Сессии с психологом перестали иметь смысл, так как меня нужно было лечить. С этого момента речь пойдет о моей первой госпитализации в государственную психбольницу.

Мы приехали в Пензу. Почему именно Пенза? Потому что моя мать боялась, что меня сделают недееспособной на всю жизнь. Мой психолог предложил маме выбор: либо вы ложитесь в государственную психбольницу в Пензе, либо в клинику «Семейная практика». Мать выбрала Пензу. Это оказалось огромной ошибкой! Почему ошибкой, – поймете в следующих главах.

Приехав в этот город, а городом он был ужасным, мы попали на прием к частному психиатру. Я помню, что я через силу сказала, что у меня были галлюцинации, и я не смотрела ему в глаза. Вообще, тогда никому не смотрела в глаза. Мне казалось, что из меня высасывают энергию. Не могу сказать, какой он был специалист: хороший или плохой. Шизофрению он мне не поставил, но и мое БАР он не разглядел. А ведь тогда я могла попасть к Татьяне Леонидовне! Не будем о грустном. Хотя все первые главы о грустном…

Продолжим. Психиатр направил меня в местную психиатрическую больницу. Но попала я туда не сразу, а через несколько дней. Мне дали собраться и, наверное, ментально подготовиться. Ну, не совсем-то я боялась. Почему-то у меня было хорошее предчувствие. Возможно, я на бессознательном уровне пыталась скрыть тревогу и страх перед встречей с миром безумия. Предчувствие меня обмануло. Приехав туда, меня начали «шмонать». Допрашивали, как будто в следственном изоляторе. Я помню, что молчала и смотрела сквозь лица. Потом меня заставили раздеться и показать шрамы, но показала я не все, потому что боялась ругани матери. Затем этот «шмон» кончился, и меня закрыли в отделении. Это было то место, куда попадают все вновь прибывшие. Меня поместили в палату, в которой находилось около 20 человек. Это была палата для буйных и новеньких. Меня привезли под вечер, чтобы особо не поднимать шума, потому что я лежала там «незаконно». Мой первый день начался там с ночи. После кратковременно сна я проснулась в пять утра от жуткого крика мужчины. Санитары пытались его успокоить и, когда поняли, что этого они не добьются мирным путем, начали его избивать. Это было ужасное зверство! Остальные больные в этой палате вели себя более-менее спокойно. А тех, кто окончательно сошел с ума, привязывали за руки и ноги к кровати. Уснуть больше мне было не суждено, поэтому я начала ждать завтрака. Во время моего ожидания ко мне подошла какая-то дряхлая бабушка и попросила заплести ей косички. Это была странная просьба, но я согласилась. В ее глазах было безумие, и я боялась, что скоро мои глаза будут такими же. После завтрака, а он был ужасный, мне сделали какой-то укол. У меня сразу помутнело в глазах, и я вырубилась. В общем, это была палата безумцев, хотя на тот момент я не сильно отличалась от них.

Несколько дней меня обкалывали галоперидолом. Эти дни я спала 22 часа в сутки. Практически ничего не помню. Я припоминаю, что один раз меня подняли на укол, после которого я снова вырубилась. Одна женщина спросила, как меня зовут. Это была Галя – моя будущая подруга. Потом приехала мать и ужаснулась, увидев меня. С криками меня перестали обкалывать, и я начала отходить. Помню, что меня ломало и я, скрючившись, лежала на кровати. Жуткое было зрелище.

Больница выглядела не так ужасно снаружи. Это было дореволюционное здание кирпичного цвета. Но оно обладало какой-то негативной аурой. Я была в относительно неплохом отделении. Мыться давали чаще, чем раз в неделю. Была горячая вода. Отделение было относительно новым. Плюсы кончились. Еда была ужасная. Кормили три раза в день одной перловкой. Кровати были жесткие, стояли решетки на окнах, санитары были злые и агрессивные. В общем, не сказка.

После этого началась осознанная жизнь. Во время моего психотического приключения меня перевели в другую палату. Это была уже не настолько огромная комната, но в ней было около девяти мест. Именно в этой палате я познакомилась с Галей. Я была в этом отделении самая маленькая. А новой подруге было 55 лет, но мы с ней поладили. Я ей не особо нравилась, но моталась с ней везде. Попала она в больницу не по своему желанию. Она мне рассказывала, что 9 февраля (а на тот момент было начало марта) должна была повеситься. Это было тяжело слышать для тринадцатилетней девочки. Эти слова врезались в мою память. Мне с ней было весело. Мы поливали цветы, разносили еду, рисовали карандашом макияж, мыли полы и смотрели телевизор, который включали на час вечером. Еще была одна девочка, которой было около двадцати лет. Все ее конечности были изрезаны очень сильно. Мы с ней довольно сблизились, но вскоре после выписки потеряли связь.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.