Анатолий Верчинский - Лидерство и конфликты: смотрите, как надо побеждать. Психология в кино. Часть 5

– Что случилось?

– Извините, покупатели вас требуют.

– Меня?

– Да.

– Насть, подожди меня. Пойдём, Макар.

***

– Я в магазин, и когда на контрольные весы поставила, двести грамм обвес. Понимаете? Одну обманет, вторую так обманет, ишь какой. Правительство обманывает, ваша фирма уже обманывает, помидоры купить невозможно. Бессовестный, накажите его обязательно. В этой стране жить-то невозможно.

– Да не подохла бы ты из-за своих двухсот грамм. Пусть ларек открывает, вон очередь стоит.

– Вас никто не спрашивает, что вы суётесь? Двести грамм не хватает. Вас не спрашивают, из-за таких как вы обвешивают без конца. Не лезьте!

– Костя!

– Ну, чё стучишь, козёл!

– Вот, пожалуйста, бросьте на весы и увидите, не хватает двести грамм. И вся очередь подтвердит.

– Папа, что ты её слушаешь? У неё мозги в тесте.

– Что?!! У меня мозги в тесте?! Нахал бессовестный! Ах, ты… Кооператор ты чёртов!

– Сейчас разберёмся.

– Жаловаться на вас буду, обязательно накажите. Я напишу жалобу, и Собчаку напишу, и кому надо напишу.

***

– Пап, ну, кипит их разум возмущённый, понимаешь?

– Покажи гири.

– И в кармане у него одна. Я полчаса стояла, глядела, как он химичит.

– Только не надо, ладно? Полчаса, ля-ля-тополя… Пока, бабуська!

– Я сейчас разберусь, разберусь.

– Подними руки.

– Руки подними!

– Ты смотри, ровно двести грамм.

– Вот это да…

– Какой-то проходимец.

– Ну-ка, дыхни.

– Макар, встань за него. Обслужи всех, кого он обвесил. Подожди.

– Папа, ну, что ты, ей-богу.

– Я приношу извинения, виновные будут наказаны.

– Зачем нам ваши извинения.

– Хорошо, вы вправе написать жалобу. Всё.

– Пап, ну, что ты их слушаешь? Весь мир голодных и рабов, а?

– Ты знаешь ты кто? Ты первый хорошо обеспеченный советский безработный.

– Вот подонок, а?

– Серёж, что случилось, а?

– Да ничего.

– Так, всё нормально, вопрос с гражданами улажен, никаких ментовок, жалоб не будет.

– Я тебе сказал, пошёл вон.

– Ну, всё, прости, прости, бес попутал. Ну, чё я там наторговал? Да честное слово. Ну, посмотри… Вот, всё. Деньги как ласточки летят, ты же знаешь.

– Я… я тебе что, мало платил?

– Хорошо, хорошо платил, очень хорошо. Давай так: последний раз. Ты погорячился, я погорячился.

– Нет, ты не понял.

Заявление Гитлера на собрании членов нацистской партии.

– Пока меня не было, вы ссорились, вы препирались, вы не сделали ни одного шага вперед. Поэтому я предлагаю освободить вас от обязанности лидера: интересы этого движения с этого момента будут моей заботой. И если я потерплю провал, я уйду. Но провала не будет. У этой борьбы возможны лишь два исхода: либо враги пройдут по нашим телам, либо мы по их. Если я потерплю провал, оберните мое тело флагом со свастикой. Зиг хайль!

– Зиг хайль!

Конфликт отца семейства с двумя подвыпившими мужчинами, пришедшими посмотреть фейерверк.

– Вы не хотите подойти поближе?

– Нет, и так замечательно, иначе Дженни испугается.

***

– Вот-те раз! Только посмотри на эту толпу! В такой большой толпе просто до фига телок! Где бы ты подцепил больше девок?

– В Лас-Вегасе?

– В Калифорнии, я их там просто кучами драл.

– Эй, можно потише, у меня здесь две девочки.

– Да пошёл ты… придурок. Приходят тут папаши, блин, всякие.

– Мне не нужны неприятности, так что валите отсюда, ребята.

– Это ты мне, приятель? Лучше слушайся свою мамочку или кто там у тебя.

– Ну что, зубы лишние есть, а?

– Не сегодня, приятель. Спокойно…

Отец семейства восстаёт против тестя, который считает, что может себя вести в гостях как хозяин.

– Я готова.

– Вот и мы. Постой-ка, Родео. Индейку здесь нарезаю я.

– Не сомневаюсь, Эл Ди, я просто… хотел избавить тебя от хлопот.

– Бобби, если ты не станешь есть, я выключу этот телевизор.

– Ну почему, мама? Я буду есть эту еду ещё следующие две недели.

– Сынок, ты слышал, что сказала мама? Сначала доешь, а потом можешь смотреть игру.

– Папа… Папа!

– Черт, мы ведь не глазами едим! Ты же хочешь, чтобы мальчик вырос мужчиной, правда, Долли? Пацаны должны смотреть футбол.

– Черта с два! Он сначала съест обед, который мама готовила три часа кряду. А ты сядь, старый сукин сын! Это мой дом, это мой сын, а ты мой гость. Сядь на место, пока я не выставил твою хамскую задницу до следующей недели.

Хирург выражает недовольство тем, что ассистент во время операции сказал «мы ее теряем».

– Отсос.

– Отсос.

– Какое давление?

– Меньше 70. Давление 69, оно быстро падает.

– Мы ее теряем, доктор.

– Я бы не торопился с выводами. Введите два кубика эпенефрина.

– Зажим.

– Даю зажим.

– Давление 63.

– Еще эпенефрин.

– 60.

– Может, это реакция на Фенобарбитал?

– Еще эпенефрин.

– Ввожу. Похоже, действует.

– Какое давление?

– 65 и начинает расти.

– Кто бы мог подумать.

– 68.

– Невероятно.

– 72.

– А как насчет этого?

– Возьмите ножницы.

– Прекрасно, она уже вне опасности. Вот что значит практическая медицина!

– Дайте ороситель.

– Ороситель.

– Доктор Робертсон, закончите операцию вместо меня.

– Отлично поработали, ребята.

– Кстати, здорово, что мы работаем в этой больнице.

***

– Прекрасная работа.

– Доктор Робертсон, можно, я буду звать вас просто Мэтью?

– Конечно.

– Мэтью… Я здесь человек новый и хотел бы с кем-нибудь подружиться. Я сейчас вам кое-что скажу, и мы всё начнем с чистого листа. Если вам не нравятся мои шутки, можете не смеяться. Если у вас есть свое мнение, можете высказать его. Высказать вслух. Но если ты еще раз скажешь мне или моему персоналу, что мы теряем больного, я из тебя весь дух вышибу. Ты понял меня?