Сборник статей - Интеграция науки и искусства

Результатов подобных жертв во славу науки и самой жизни стали научные публикации «О психогигиеническом комплексе в борьбе с тормозным синдромом у машинистов в пути», «Некоторые нейрофизиологические и нейрокибернетические аспекты безопасности движения на ж.д. транспорте», «Опыт построения методики коллективной психопрофилактики в борьбе с засыпанием у машинистов электровозов», «Опыт применения коллективной психопрофилактики в борьбе с тормозным синдромом у машинистов электровозов». А также открытие первого курса по психологической экспертизе лиц, связанных с безопасностью движения, чем Гройсман снискал ряд благодарностей и наград, в числе коих и личные часы министра путей сообщения.

Исследования, начатые ученым десятилетия назад, и сейчас продолжаются в Москве в ЦКБ МПС.

Тем временем пришло и понимание необходимости внедрения психотерапии в харьковские клиники. Движение было поддержано главным психоневрологом Вельвовским, который распространил его на все курорты Украины.

В процессе формирования своих научных концепций Гройсман прошел путь Фрейда. Вывод – медицине неврозов необходимы психологические познания – ведь в подобных случаях нет органических изменений.

Самое отсутствие гуманитарного образования при подготовке студентов-медиков бело настораживающим и ущербным. Для сравнения: анатомии выделялось три тысячи часов, а психологии – шестнадцать. Даже после активных усилий и инициатив подвижника и его единомышленников, эта цифра, помноженная на три, вряд ли оказалась удовлетворительной.

В 1971 году, пройдя конкурс, Алексей Львович перебирается в Москву. Объектом его изучения становится город физиков – Долгопрудный, где тревогу вызвала высокая невротич-ность студентов с их эмоциональными нервными страхами.

У молодого ученого возникло невольное сопоставление поведения физиков с собственными творческими порывами. И все настоятельнее свербило желание протестировать оттесненных технарями «лириков».

Успехи в Долгопрудном выразились в признании гражданских прав за клиникой неврозов. Подобные клиники стали открывать и в Москве.

1975 год. Преддверие Московской Олимпиады. Олимпийский комитет отобрал специалистов для работы со спортсменами. И Гройсман оказался в числе сотрудников Лаборатории спортивной психологии и спортивной психогигиены. Музей Скрябина явился замечательной базой Студии электронной музыки Министерства культуры СССР. Здесь проводились эксперименты по изучению воздействия цвета и звука на определенные качества личности. Новые технические средства – лазерная техника проецирования, псевдоголография, синтез звука и другие – использовались как художественные составляющие, с помощью которых открывались и новые способы организации пространства общения. Там разрабатывалась программа дискотек, а работа их руководителей – диск жокеев – рассматривалась как прикладная психологическая деятельность «коммуникаторов, обучающих людей культуре и искусству общения».

Созданные программы принесли значительную практическую пользу в предолимпийской подготовке велосипедистов и гимнастической сборной, поскольку помогли достигнуть оптимальной эмоционально-двигательной активности и работоспособности спортсменов.

Занимаясь биологическими аспектами медицины, Гройсман все более тянулся к психологии, а через нее – к культуре. Utile dulei miscere и на этих тропах отыскать гармонию между левым, мыслящим, и правым – творческим – полушариями мозга. Сфера культуры вообще не могла похвастать подобными специалистами. Гройсману же принадлежит заслуга первенства в создание первого учебника, планов и программ по психологии для высших и средних специальных учебных заведений. Да и вообще все разработки в этой области публиковались либо в его редакции, либо им инициировались к выпуску. «Nos facultes son en rapport».

Плодом научно-педагогической и художественно-творческой деятельности ученого стал синтез науки и искусства, вобравший основы лечебно-психотерапевтического театра, методики вокальной психотерапии, аудиовизуальных средств психорегуляции.

Сорок долгих лет этот пытливый ум доискивался истины. как много он исследовал, созерцал, анализировал. Размышлял и предугадывал. Биографические вехи – лишь верхоглядная констатация фактов. И все же. 1988 год – защита докторской диссертации по медицинской психологии. Результат – психогигиена творческого труда.

1993 год – избрание Академиком Международной Академии Информатизации – ассоциированного члена ООН.

Три года спустя – новое избрание – в Международную педагогическую академию.

Гройсман – создатель и руководитель первого в России Московского лечебного театра пластической драмы «Ступени». Гройсман – наставник сотен и сотен учеников, движущих различные области педагогики, медицины, спортивной психологии… Гройсман – член Российской психоаналитической ассоциации, консультант и ведущий рубрики по психогигиене обучения в Международном журнале по проблемам обучения «Магистр»…

Да и собственно научная деятельность Алексея Львовича простерлась в область самого художественного творчества. Его работы по психогигиене и эмоционально-напряженной деятельности «напрямую затрагивают как физиологические аспекты индивидуума, так и душевную, психологическую сферу». Пример – пожалуйста – изложенные черным по белому «Методологические принципы хореографического образования». Одним словом, приход Гройсмана в Государственный институт театральных искусств вполне закономерен. Он появился здесь в 1980 году как старший преподаватель. В 1986 году стал профессором и заведующим сектором педагогики и психологии балетмейстерского факультета. С 1996 года Алексей Львович – заместитель заведующего кафедрой хореографии по научной работе Российской Академии Театрального Искусства, в которую был переименован старый добрый ГИТИС.

Казалось бы, можно и приостановиться, отдохнуть. Но трижды академик продолжает преподавать анатомию и физиологию, основы балетной медицины, психогигиену артиста балета, основы педагогики и психологии.

Психолог-консультант и ученый психосоматолог Гройсман неутомимо проводит семинары и конференции, руководит диссертантами в различных регионах страны.

«Ко всему прочему он необыкновенно скромен» и «кажется, не замечает своего явного превосходства перед аудиторией, никогда не подавляет ее своим авторитетом». не случайно же говорят и пишут об эмоционально-мажорной атмосфере, даже ауре, неизменно окружающей Алексея Львовича, которого практически не увидишь ни угрюмым, ни подавленным.