Вера Кольцова - История психологии. Проблемы методологии

Живопись как источник психологического знания рассматривается С.Л Малафеевой и Н.Н. Ващило на материале изобразительного творчества в русской культуре XVIII в. (Малафеева, Ващило, 2001). Результаты проведенного анализа позволили выявить серьезные инновационные тенденции в данной сфере, явившиеся результатом социально‐культурных преобразований петровской эпохи. Главной из них было появление светской живописи, основанной на национальной традиции и использующей западноевропейский опыт. Предметом исследования в работе выступала портретная живопись в силу ее непосредственной обращенности к человеку, невозможности «существования вне личностного осмысления и отношения к явлениям действительности» (там же, с. 117). Авторы пишут, что «преобладание портрета в русской живописной школе XVIII в. обусловлено извечно присущей русскому искусству ориентацией на человека, получившей благодатную почву для своего развития в период Просвещения» (там же, с. 116). Следует отметить, что сфокусированность внимания на человеке признавалась как отличительная черта русской живописной школы и ее зарубежными исследователями. Как пишет А.Б. Стерлигов, «западноевропейские исследователи русской культуры признавали, что “русские сводят мир к человеку и упорно оценивают мир с человеческой точки зрения”, что “русский антропоцентризм – это и есть главная поэтическая сила в русских произведениях”. Вера в возможность проникновения в душу человека, в ее доступность, хотя и возникла в России с опозданием, лишь в XVIII веке, зато не растрачена до сих пор» (Стерлигов, 1986, с. 6). Интересной представляется мысль авторов работы, что портрет не только изображал конкретного человека – по словам А.Г. Габричевского, «портретную личность» (Габричевский, 1928),– но и воссоздавал «коллективный портрет общества». Поэтому, «вглядываясь в лица людей» как носителей культуры своего времени, можно описать и их индивидуальные характеристики, и воплотившиеся в них особенности эпохи, духа исторического времени. «Возможность реконструкции элементов культуры и общественной психологии периода Просвещения определяется тем, что и художник, и его модель являлись носителями одной и той же культуры» (Малафеева, Ващило, 2001, с. 116).

Справедливо подчеркивается, что портретная живопись должна рассматриваться с точки зрения не только ее познавательной ценности как важного источника раскрытия внутреннего мира человека, но и того огромного воспитательного потенциала, который она несет в себе, побуждая воспринимающих ее людей сочувствовать и сопереживать изображенным персонажам.

В работе прослеживается эволюция портретной живописи XVIII в., выражающаяся в переходе от условного образа человека к неповторимой индивидуальности, «от человека‐модели в парсуне к человеку – социальному типу» в парадных и камерных портретах мастеров петровского и елизаветинского периодов, и, наконец, «к воссозданию человека как личности в портретах художников конца XVIII столетия».

Примечательно, что предметом художественного познания выступали, наряду с выдающимися деятелями эпохи, также рядовые люди:

«уменье найти прелесть в некрасивом лице, обыденное преобразить в чарующий образ было свойственно портрету XVIII века» (Габричевский, 1928, с. 246).

Художники активно утверждали в общественном сознании новое понимание ценности человека, определяющейся не статусом или внешней красотой, а, в первую очередь, сокровищами души. Изображение человека в портретах И.Н. Никитина, Ф.С. Рокотова, В.Л. Боровиковского, Д. Левицкого и др. столь глубоко психологично и реалистично, что именно по ним мы воспроизводим сегодня облик человека того времени. «За образами ученых и философов, воинов и государей, очаровательных женщин и простых крестьян в картинах художников выступают, заявляют о себе реальные живые люди с их слабостями и достоинствами, радостями и печалями. Каждый портрет – это яркий, неповторимый внутренний мир» (Малафеева, Ващило, 2001, с. 137). Таким образом, проведенный в работе анализ убедительно показывает, что живопись является мощным средством проникновения в психический мир человека, его глубокого постижения.

Примером продуктивного использования культурологических данных в психологическом исследовании выступает работа И.А. Джидарьян, посвященная анализу представлений о счастье в русской культуре (Джидарьян, 1997; 2001). Результаты конкретно‐эмпирического анализа дополняются рассмотрением широкой палитры мнений многих известных русских мыслителей, деятелей культуры, выступающих в качестве важного источника изучения рассматриваемой проблемы.

Говоря в целом об искусстве как особой форме психологического познания, можно выделить ряд моментов.

Искусство – это один из исторически ранних видов творческой и познавательной деятельности. Оно возникло в недрах жизненной практики человека и тесно связано с ней, является тонким и точным отражением ее насущных проблем. Предшествуя в своем развитии появлению науки, искусство является одной из основ ее становления.

Особое место искусства в сфере познания состоит в специфике ее языка как художественной формы отражения и   описания реальности. Его задача – создать яркий образ реальности, характеризующийся наглядностью и действенностью. Искусство «украшает мир», рисует исследуемые им явления зримо и выпукло.

Представляя отражаемую реальность образно и картинно, оформляя полученное знание в доступной для восприятия и не требующей для его понимания специальных логических систем форме, оно тем самым способствует его введению в широкие слои народа и с этой точки зрения дополняет науку, ограничивающую сферу своего влияния главным образом кругом интеллектуальной прослойки общества.

Являясь чутким индикатором общественных потребностей, настроений, идей, искусство обладает способностью быстрого и оперативного освоения и воплощения их в присущие ему художественные формы, поэтому оно выступает важным источником изучения психологической мысли своего времени.

Искусство не доказывает раскрываемые им явления; по своей природе оно является рассказывающим, дескриптивным, относится к нарративной сфере познания. Оно описывает отдельные, частные, часто уникальные случаи; его метод – идеографический. Однако это отнюдь не означает отсутствия в нем какой‐либо доказательности и достоверности идей. В основе художественных образов лежит обобщение жизненного опыта творца, его наблюдений за окружающим миром. Используемый искусством прием типологизации выступает в качестве средства воплощения и обобщения художником многообразия жизненного материала.