Александр Катков - Общая теория психотерапии. Том 2

При этом важно понимать, что сама по себе методология доказательной исследовательской практики позволяет получать значимые ответы даже и без исчерпывающих знаний механизма вмешательства, и в этом смысле она не подменяет фундаментального исследования. Однако фундаментальные исследования, проводимые в сфере профессиональной психотерапии, не могут обойтись без процедуры верификации своих гипотетических положений по стандартам доказательной исследовательской практики, после чего и возможно масштабное внедрение исследуемых психотерапевтических технологий.

Исходя из всего сказанного, разработка сложнейших этических вопросов и концепции психоэтики в психотерапии является своевременной, актуальной и особенно востребованной в формате социальной психотерапии.

Концепция психоэтики, как понятно из всего сказанного, является одним из основных фрагментов общей теории психотерапии и важнейшим эвристическим следствием теоретических построений первого-третьего матричного уровня ОТП. Концепция психоэтики – а в нашем случае и подлинно научная этика – представлена следующими компонентами: объяснительная модель феномена этики; новая модель адаптивного (этического) интеллекта; этическое содержание и правила оформления психотерапевтической коммуникации; принципы нормативно-этического регулирования психотехнологической деятельности; этическая подготовка специалистов-психотерапевтов, психологов и других специалистов ментального профиля. В этом порядке мы и будем рассматривать перечисленные здесь функциональные компоненты психоэтики.

Итак, согласно концептуальным построениям первого матричного уровня общей теории психотерапии – объемной реальности и обновленного понимания функциональной активности психического, – каждый актуальный план объемной реальности (т. е. определенная структура пространственно-временного форматирования) имеет свою информационную генетику, обусловленную пластичными характеристиками универсального алгоритма репрезентации базисных характеристик реальности. Генерация таких информационных характеристик является главной сферой функциональной активности психического. Данный универсальный алгоритм представлен в следующей формуле: генеративная активность психического – фиксируемый импульс активности сознания (ФИАС) – феномен субъективного времени – первичная информация – память – личность – актуальные планы «объективной» и «субъективной» реальности (вторичная информация) – модификация ФИАС – генерируемые атрибуты «объемной» реальности. В приведенной формуле ключевой компонент ФИАС выполняет функцию темпорального «гена» и формирует не только пространственную структуру объектного статуса реальности, но и определяет весьма сложные закономерности взаимодействия статусов объемной реальности – субъектного, объектного и потенциально-непроявленного.

Понятно также и то, что в рамках предельно ограниченной модели «единственно возможной объективной реальности» на первый план выводятся закономерности объектно-субъектного плана, а все, что не вписывается в эти рамки, отходит в сферу трансцендентного. Однако в темпорально-пластической модели реальности – никак не менее, а в определенных условиях и более приоритетной является интереснейшая сфера взаимодействия статуса субъекта и проявляемого именно в этих условиях потенциального статуса объемной реальности. То есть «нравственный закон внутри нас» является в данной модели таким же «легитимным», что и закон всемирного тяготения. А сфера трансцендентного интерпретируется как поистине безграничный сектор объемной реальности, который теперь доступен для исследования и весьма интересных выводов – в частности выводов о возможности формирования подлинно научной этики.

С точки зрения такой новой этики становятся, наконец, вполне проявленным и понятным источник этических императивов и вообще природа этических инсайтов, столь красочно и поэтично описываемых основателями мировых религий, пророками, но также и великими мыслителями минувших эпох (см. фрагменты эпистемологического анализа в настоящем разделе). И более того, главная моральная дилемма о неконфликтном сосуществовании «вечных» этических принципов и «сиюминутных» эгоистических мотивов только и находит свое решение в обновленном контексте научной этики.

Такого рода достойный компромисс, безусловно предполагающий креативное и «взаимовыгодное» решение возникающих здесь мотивационных коллизий, в полной мере воплощается в содержательных характеристиках процесса индивидуальной и социальной самоорганизации. В частности, в функциональном содержании выделяемого в ОТП важнейшего уровня процесса индивидуальной самоорганизации – разработки и реализации ситуационно-стратегических, адаптивных моделей поведения в соответствии со значимыми краткосрочными, среднесрочными и долгосрочными целями. В данном случае существенное внимание уделяется способности субъекта эффективно использовать все преимущества конкретной ситуации для достижения значимых промежуточных и конечных стратегических целей, соотносить множественные варианты развития событий, адекватно определять приоритеты и следовать им без какого-либо ущерба для этических установок и принципов, а при наличии неустранимых препятствий – гибко менять используемые подходы с сохранением высокого темпа продвижения к планируемым результатам. Таким образом, из актуального жизненного пространства субъекта в существенной степени устраняется один из главных дестабилизирующих факторов, связанный с расхождением имеющихся стратегических и этических установок с возникающими ситуационными императивами.

Интересно и то, что такой неконфликтный способ сосуществования, а также и взаимодействия рассматриваемых адаптивных стратегий в нашем случае прямо адресуется к теме синергии « гнозиса » и « логоса », обеспечиваемой фундаментальными уложениями ассоциированной эпистемологической платформы. То есть научная этика у нас является не только эвристическим следствием общей теории психотерапии, но и подкрепляется инновационным методологическим инструментарием ОТП.

Из всего здесь сказанного, как нам представляется, можно сделать вывод о том, что если в человеке и есть некая «божественная искра», то такая «искра» представлена в виде темпорально-пластической функции психики человека, которая и является основой первичного « гнозиса », или способа познания сложнейшей категории объемной реальности. Вопрос, следовательно, заключается в возможности осмысленной и произвольной актуализации феномена темпоральной пластики и адекватной интерпретации получаемых таким образом планов реальности и соответствующих этических императивов. В ясном понимании, каким именно образом – в неконфликтном, а наоборот, в синергетическом режиме – могут взаимодействовать основополагающие архетипы познания сложнейшей категории реальности «логоса» и «гнозиса» . В полноценной проработке появляющегося здесь горизонта возможностей по адаптивной трансформации и сверхэффективному взаимодействию носителей основополагающих способов репрезентации статусов объемной реальности – инстанций психического, традиционно обозначаемых как осознаваемые и внесознательные, – с достижением суперресурсной целостности, но также и в понимании того, какая же внятная и привлекательная, обоснованная с позиции авангардной науки, проработанная в инновационной психотерапевтической практике идея этического императива идет на смену понятиям «Божественного завета», «трансцендентного императива», психологическим конструктам «Сверх-Я» и Self, и каким образом могут быть представлены и реализованы обновленные этические принципы и метапозиция бытия-в-мире человека Новейшего времени, при том что духовно-этическое и научное наследие предшествующих эпох ни в коем случае не «выплескивается», а только лишь просветляется, дополняется и обогащается в этой первородной купели продолжающегося чуда жизни. Обоснование все этих возможностей, собственно, и является функциональным стержнем концепта обновленной модели адаптивного (этического) интеллекта, краткое описание которого представлено ниже.