Павел Айдаров - Критический анализ системы Станиславского. Сборник статей

Актуальные чувства, как и чувства эмоциональной памяти, могут иметь патологический характер. В вышеприведённых примерах эмоциональной памяти, приводимых Станиславским, как раз и фигурирует возбуждение ещё незалеченных душевных травм.

Опираясь на воспоминания М. Чехова, можно сказать, что на практике Станиславский активно использовал именно обращение к актуальным чувствам. Вот что пишет Чехов, критикуя применение эмоциональной памяти в работе актёра:

«Попытки актёров использовать на сцене их непроработанные, ещё не забытые личные чувства (курсив мой – П. А.) приводят к печальным результатам: сценический образ становится неэстетичным, быстро превращается в клише и не заключает в себе ничего нового, оригинального, никакого индивидуального откровения» (14, с. 428).

Стоит сказать, что М. Чехов, будучи самым лучшим учеником Станиславского, разошёлся с ним, главным образом, именно в вопросе применения эмоциональной памяти. Он вообще исключал возможность обращения актёра к личным чувствам – хоть актуальным, хоть забытым. Исключал по причине отсутствия в них художественности.

Итак, нами было выявлено, что понятие эмоциональной памяти в работах Станиславского было подвергнуто достаточно сильному искажению, а также то, что он активно использовал в своей практике воспоминание психотравмирующих ситуаций и перенос чувств. Но зададим такой вопрос: а если всё же взять подлинное, неискажённое понимание эмоциональной памяти и не ворошить при этом психологические травмы, то возможно ли применение такой памяти в актёрской практике? Здесь, прежде всего, стоит отметить, что если актёр не принадлежит к типу людей с аффективной памятью, и если от него требуют воспроизводить эмоции, которые в принципе не могут быть воспроизведены, то тогда процесс обучения актёрскому мастерству превращается в насилие над психикой обучающегося. Однако допустим, что мы столкнулись с идеальной ситуацией и перед нами человек, относящийся к типу людей с эмоциональной памятью. Также допустим, что воспроизвести следует чувство, которое легко может быть запоминаемо нервной организацией. Может ли обращение к эмоциональной памяти действовать в этих исключительных случаях?

Первое, что следует сказать при ответе на данный вопрос – это то, что воспроизведение ранее пережитых чувств требует некоторого времени. Это отмечается сразу у целого ряда авторов, исследовавших проблему эмоциональной памяти. Например, Г. Спенсер пишет:

«Эмоция не может быть оживлена сразу, как может быть оживлено ощущение света и звука. Невозможно мгновенно внести в сознание такую страсть как гнев или радость, в какой бы то ни было слабой форме. Воспроизведение в сознании какой-либо из этих эмоций может быть достигнуто только таким образом, что мы вообразим себе известные обстоятельства, рассчитанные на возбуждение такой эмоции, и остановим внимание на созерцании этих обстоятельств, а такой способ требует довольно заметного времени» (10, с. 255).

Аналогичные мысли мы встречаем и у Рибо:

«Отличительным признаком аффективного воспроизведения служит медленность, с которой оно возникает и развивается» (9, с. 169).

Г. Гёффдинг по вопросу воспроизведения чувств говорит то же самое:

«Чувства вспоминаются посредством представлений, с которыми они первоначально были связаны, и в соединении с которыми они составляли известное состояние сознания. Только если как следует углубишься в воспоминание, совсем сживёшься с ним, может пробудиться чувство. Это вытекает очень просто из более медленного движения чувств; мысль сейчас же возвращается назад, но развитие чувства требует времени» (2, с. 237).

Таким образом, чтобы воспроизвести требуемое чувство, нужно сначала погрузиться в своём воображении в те обстоятельства, что его ранее вызвали, проникнуться ими, и только тогда чувство может начать постепенно возрождаться . Если во время репетиции время для этого ещё и может быть, то во время спектакля, как правило, нет. Кроме того, чтобы погрузиться в воспоминания прошлого, требуется в некоторой степени отключиться от созерцания настоящего. Возбуждение эмоциональной памяти предполагает, что актёр в своём воображении должен представить все обстоятельства происшедшего с ним ранее события, но в таком случае он должен позабыть про «предлагаемые обстоятельства», «чувство правды», «куски и задачи», про магическое «если бы» и т. д. – одновременная концентрация внимания и на том, и на другом является невозможной .

Помимо концентрации на настоящем в случае применения эмоциональной памяти происходит и концентрация на личном, в результате которой актёр попросту «теряет роль». Ф. Ф. Комиссаржевский об этом пишет:

«…яркое воспоминание актёра…, вызвавшее его слёзы, заставить его забыть роль и её ход; он будет плакать о каком-нибудь своём личном прошедшем несчастии. Ход пьесы и её слова окажутся… ненужными, мешающими» (6, с. 108).

Вместе с тем повторные чувства могут вызываться не только деятельностью воображения, а ещё и чем-то внешним, лишь напоминающим обстоятельства прежних чувствований, – по сути, речь идёт об ассоциативных связях по типу условного рефлекса (в данном случае – условного рефлекса с комплексным раздражителем). Однако ассоциативная связь – это связь временная, а не постоянная, и для своего продолжения нуждается в постоянном подкреплении . Тем самым круг раздражителей, который может вызывать те или иные эмоциональные состояния, является весьма ограниченным: в него входят только те, которые связывались с определёнными и к тому же сильными эмоциями неоднократно , и с момента последнего подкрепления прошло не так много времени. Кроме того, разве можно представить, чтобы у актёра были выработаны условные рефлексы на все эмоции, требуемые для исполнения роли, и в одном спектакле для всех них нашлись бы соответствующие раздражители?! Если «воспоминание» эмоции путём обращения к воображению требует некоторого времени, то при внешнем воздействии раздражителя реакция происходит достаточно быстро, более того, сначала она происходит, и лишь потом человек её осознаёт . Но чтобы такая реакция полноценно произошла, обязательно должна присутствовать внезапность появления раздражителя. Если же человек ожидает воздействие, знает о нём, то реакции либо вовсе не произойдёт, либо она будет весьма слабой. Тем самым сознательный поиск внешнего раздражителя является делом бесполезным. В дополнение к этому также следует сказать, что условные рефлексы действуют не всегда 4 4 Потому И. Павлов и назвал их условными. , ибо являются очень чуткими к торможению различными посторонними факторами. Если актёр, например, нашёл раздражитель, который без посторонних глаз вызывает у него определённую эмоцию, то на репетиции, где присутствуют другие люди, этот раздражитель уже может не подействовать, а если подействует на репетиции, то может не сработать на самом спектакле – из-за присутствия зрителей. Но в качестве таких факторов торможения могут выступать не только посторонние люди, но и различные отвлекающие мысли, случайный шум и т. д.