Иван Тихонов - Сборник притч и рассказов

Пожалуй, о маминой выгоде от папиной поездки в Таиланд смутно догадывался только хулиган Максим. Во-первых, он был второгодником, поэтому старше остальных на год. Во-вторых, его мама была алкоголичкой, и взрослеть ему приходилось очень быстро.

Замечтавшись о чем-то своем прекрасном, МарьИванна взяла минутную паузу. Затем, глубоко вздохнув уже второй раз за пять минут и окинув взглядом класс, она продолжила рассказывать притчу о времени.

– Итак, дети, какие опасности есть в Таиланде? – продолжала спрашивать МарьИванна.

Все молчали, потому что быстрее хотели услышать развязку.

– Солнце вас может спалить, если без крема загорать будете? Может. Насекомые или змеи ядовитые могут вас укусить? Могут. Заразу можно подхватить, если руки перед обедом не помыть? Можно. В конце концов, обычный кокос может на голову упасть. Опасностей достаточно. Но представьте себе Таиланд без опасностей, – сказала МарьИванна и взяла паузу, чтобы дети хотя бы попытались это представить.

– В стародавние времена, действительно, было такое место, похожее на Таиланд без опасностей. И жили в этом месте всего два человека. Мужчина и женщина. И тот, кто создал для них это место, общался с ними через Сирина. Поэтому они и называли, кто это создал, Сирином.

– А кто такой Сирин? – перебил МарьИванну Володя. Не по грубости, а, скорее, от восторга.

– Сирин – это птица с головой человека, – ответила МарьИванна.

– Нехилая дурь, – хмыкнул второгодник Максим.

МарьИванна осудительно посмотрела и продолжила: «И не надо было им ничего делать. Не было у них ни болезней, ни испытаний каких. Захотел поесть, так суп в тарелках прямо на деревьях рос. Еще были деревья с кашей, с мороженым, с конфетами. И все кошерное».

Хулиган Максим снова презрительно хмыкнул. Вова недоверчиво смотрел на учительницу. Остальной класс выражал самые разные эмоции, но по большей части скепсис.

«А еще росло в том месте дерево, сейчас известное как банановая пальма. И строго-настрого запретил им Сирин есть плоды с этого дерева. И как обычно все началось с женщины. Ищите женщину, как говорится, – вздохнула уже в третий раз МарьИванна. – Потребовала она от мужчины, чтобы он залез на пальму и достал плод. Достал он ей плод. Только Сирин узнал об этом через какое-то время. Призвал он мужчину и женщину держать ответ. Говорит: „Вы зачем плоды с того дерева ели?! Я же вам запретил“. Женщина покраснела и говорит: „А кто вам сказал, что мы его ели“. „Ах вы, гады развратные, – разбушевался Сирин. – Значит, нравится вам использовать результаты многовековой гармонии созидания, к которой вы не имеете никакого отношения в угоду собственной похоти!? Видно ошибся я. Научиться ценить значимое можно только самому создав это значимое при наличии условия, которое однозначно определит, что это и есть значимое. Тогда вот вам условие неразрывности, вот вам возможность размножаться. Идите с миром“. И взмахнул Сирин крыльями. Внезапно оказались мужчина и женщина в другом месте. В этом месте было холодно. Недалеко был лес. Из-под земли бил родник. Земля была вперемешку с камнями. „Это ты во всем виноват!“ – сказала женщина и заплакала. Мужчина обнял женщину, прикидывая, где поставить временное убежище от холода и ветра. Что такое „дождь“ они еще не знали».

МарьИванна задумчиво посмотрела в окно. На улице была ранняя весна. Природа постепенно просыпалась от зимней спячки. Температура воздуха на улице была около нуля. «Скоро всё выйдет из состояния ожидания и перейдет в состояние развития, – думала МарьИванна. – Как только средняя температура воздуха станет выше шести градусов, все придет в развитие. Внезапно и неизбежно. Но сейчас еще нужно убежище. Теплое убежище. Сейчас еще ноль и ночью минус. Не у каждого хватит внутренней энергии поддерживать свою воду в жидком состоянии».

Класс молчал в ожидании продолжения. И МарьИванна продолжила рассказ: «Несколько дней мужчина и женщина прятались от холодного ветра и периодического дождя в ельнике. К удаче, в лесу росло много елей. Первое время они голодали. Хорошо, что вода из родника была очень вкусной и в каком-то смысле питательной. Строя убежище, питаясь с переменным успехом разными лесными ягодами и шишками, в моменты отчаяния, выпив этой воды, они начинали верить, что все будет хорошо, и продолжали упорно работать. В конце концов, построили они шалаш. Пока они его строили, узнали, какие ягоды съедобные, а какие – нет. Узнали, кто в лесу еще водится. Сделали себе первые примитивные инструменты для строительства шалаша и защиты от хищников.

Постепенно начали они разбираться в сути вещей, их окружающих, сквозь призму собственной выгоды. Их выгода на данном этапе состояла только из выживания. Но со временем освоившись в этом негостеприимном мире (как казалось мужчине и женщине после Таиланда-то без опасностей), они поняли, что выгодой для них стало не только выживание, но и получение маленьких радостей. Женщина, к примеру, научилась вкусно готовить. Козу они одомашнили. Опять же молоко вкусное питательное. Мужчина научился охотиться. В шалаше мясо появилось, шкуры теплые. Огонь даже приручили. И вдруг видят мужчина и женщина, что дом их и не шалаш уже, а самый настоящий добротный дом. И ни холод, ни дождь им теперь не страшен, когда они в доме. И задумались они над продолжением рода. После того как женщина родила первого ребенка, она сказала мужчине, что, если бы она знала, как это происходит, она бы никогда близко к пальме не подошла. Тем не менее, через некоторое время родилось у них несколько детей. Затем эти дети родили своих детей, а те – своих. И стала деревня большой. Не то чтобы город, но как половина города, точно. И первый мужчина стал старостой той деревни. А женщина, конечно, еще главнее, женой его. Научились люди дома добротные строить. Сельское хозяйство у них появилось. Даже железо обрабатывать научились. Появились у них всякие разные заведения, вроде театра или кабака. Кому как казалось правильным с учетом приносимой прибыли. Но чем больше разрасталась деревня, тем больше возникало проблем всяких разных. К примеру, привозил фермер десять мешков зерна мельнику. Затем мельник молол зерно и получал пять мешков муки и вез их хлебопёку. Хлебопек выпекал сто буханок хлеба. Десять буханок получал фермер, десять – мельник, десять оставалось хлебопеку. Остальные делились между всеми желающими, кто пользу приносил деревне: охотниками, стражами, врачевателями. Что интересно, людям творческим в то время почти ничего не доставалось».

– Не то что сейчас, – перебил учительницу Володя и усмехнулся.

– А ты думаешь, сейчас творческим людям что-то достается? – саркастически упрекнула Володю МарьИванна.