Наталья Москалева - Раскрытие. Серия книг «Люди из шкафа». Часть шестая

Перед выходом из круга человек сначала возвращается на сто шагов назад. И снова, кажется, что и не прошел ничего вовсе. Но больше не пугается этот человек. Он не вертится как раньше в своем кругу. Спираль сама несется вокруг него. Все прошлое мелькает – как всегда. А человек пытается понять: что там не то? Вспышками приходит осознание. Смелыми картинками показывает то, что раньше невозможно было видеть.

А еще, – очень страшно вот так стоять. Тянет – лиж-бы что-то делать, но только не на месте быть. А почему?

По проводам идет напряжение. Без защиты все очень чувствительное. И каждое движение готово вызвать внутри взрыв. И дергает, дергает изнутри. А ты должен быть человеком, это значит, сильнее чувств, значит, не поддаваться на свои слабые стороны.

Бессонница

Вернулась. Нежданно, негаданно, снова пришла. Он очень удивился:

– Я тебя не звал.

– А я тебя не спрашивала.

И бьет в висках вопрос: ну как мне дальше в этом жить? Куда идти? Что делать? Как быть? Где моя почва?

И только одна опора теперь есть, – это знание: «назад я не пойду».

Когда человек почти смирился с тягостными чувствами и даже с бессонницей договорился, к нему спустился посланник с Неба.

– Ты спрашивал Небо, – произнес он, – я прислан к тебе. – Забудь о людях. Выброси из своей жизни все мысли, действия и чувства о них. Людей для тебя нет. Оставь стремления только для себя. Твоя задача сейчас, научиться жить собственными целями, в которых есть только ты. И радоваться себе вне людей. В этом суть самодостаточности.

И да! – Это не конец. Это только начало.

Корабль

Героиня снова отдалялась от людей. Значит, недостаточно было прошлого отделения. Убралась лишь какая-то часть. А что-то осталось. С этим надо покончить – так сказало Небо.

Уплывала на большом парусном корабле. Чтобы ограждало путь море, – не давало обратно вернуться. Мерно покачивалась палуба. Приятно поскрипывало дерево. Далеко на материке оставались воспоминания и горечь о несбывшемся. Они вместе с неоформившимся туманным будущим спрашивали:

– А как ты теперь будешь с людьми?

– Теперь никогда я не буду наждаться в прошлом чувстве близости и привязанности. Я слишком хорошо помню незаслуженное отвержение, непонимание, черствость, предательство. Мне нет пристанища среди чужих судеб. Я сама этого больше не хочу.

Оставив, однако, оберегающую память, она выбросила в воду привязанности:

– Обида – это привязанность. Она мне не нужна.

Потом прекратила прошлые слова, мысли и действия, – все то, что направлено на людей.

Осталось знание: настоящая ты только когда одна.

– Как же ты теперь будешь жить? – спросило ошарашенное сознание.

– Я отдам то, в чем нуждаются близкие. И останусь одна, только с моими интересами, которые существуют только для меня и только в моем мире.

– Что делать? – снова мечется человек. – Как жить?

– Медитируй, – говорит единственное спасение – Дзэн.

Не работают больше прошлые привязанности. Нет такого ничего, что бы держало. Нет вообще ничего значительного. Человек привык опираться на землю. А земли тоже нет. Она расползается в разные стороны, качает. Он не может удержаться, пытается место искать (не могу места себе найти!). Но нет больше привычности, надежности. И это нормально. Это даже хорошо. Потому что по-старому жить путник не хочет. А по-новому – не знает, как, и не умеет. А переход из старого в новое происходит по такому, зыбкому, нетвердому пути, в котором есть воспоминания о том, что раньше было (и ты туда не хочешь) и незнакомое ощущение о том, что впереди. Но здесь и сейчас нет ничего! И поэтому человеку тяжело и страшно. Но силы есть идти вперед:

– Назад не пойду. Я не сдамся, – знал о себе человек. – Он даже не принимал какого-нибудь особенного решения. Он просто дальше шел.

– Не принимай решений, – повторил Дзэн. – Просто медитируй. Ответы придут сами.

Приходит на помощь уже знакомое ощущение, знакомое из недавних ссор. Там оно грело в минуту отверженности. Здесь оно предлагает быть вместе всегда:

– Делай теперь все со мной. Не надо великих, грандиозных замыслов. Живи простыми вещами, каждодневными («бессмысленными») делами. Можно реализовывать любую мысль. Только без «великости».

Она пока что сильнее любого тепла. Создает внутри дыру, с которой страшно жить. И тянет чем-нибудь от людей прикрыть.

– Что делать? – снова вскрикнул человек.

– Прими свою пустоту, – отозвался через время мудрый Дзэн.

И он принял, забрал с собой на далекий, оторванный от людей остров то, что тянет и просит и мечет, болит.

Стало радостно? – Нет.

Спокойнее, – да.

Так стала принятой какая-то еще очень важная, своя часть. Она заплакала и сказала:

– Не толкай меня больше, не навязывай чужим. Я чужим не нужна. Я – твоя.

Осознание

Оно приходит само. Ничего не спрашивает, не говорит. А просто дает понимание, с которым нет смысла спорить, потому что оно – истина. Истина чувствуется, принимается каждой измученной клеточкой тела:

«Абсолютно никакого страдания нет в том, что кто-то «не хочет брать мое» – «Ну не хочешь, и не надо» – Вот и все. Никакой благодарности и пресмыкания за то, что «взяли меня». Нет трагедии за тем, что не взяли.

Есть свобода чужой воли. – Каждый сам решает, что ему брать».

Какое чудесное заклинание!

Вот встретился тебе мерзкий хамский тип (такие бывают – и ты здесь не при чем). А ты его не внутрь себя как раньше впускаешь, а произносишь заклинание мысленное:

– Тебя для меня нет. – И его действительно нет для другого человека. Он есть только для себя.

И все. И закрыта тема. А потом она даже не откроется. Темы тоже не будет.

Ничтожная суета в ничтожной жизни ничтожного человека

Я ничтожная суета в ничтожной жизни ничтожного человека. Я пришла к тебе. Я твоя.

– Ааа, вот она какая, – моя жизнь без людей. Вот, кто я, настоящая, сама, одна. – Вдруг поняла та, что уплывала на корабле. Но осталась с этим дальше жить:

– Это ничего. Это мое. Я побуду ничтожеством, которое не делает («путнего» или «полезного» или «нужного» или «значительного») в жизни ничего. Пусть я, ничтожество. Я занята своими ничтожными делами.

Кто я?

– Ну, побыла, ну и что, – сказала героиня ничтожному чувству, которое преследовало всю жизнь. – Не боюсь я больше тебя. Могу и ничтожеством быть.

Чувство пока отпустило.

И тогда героине пришлось задать еще раз себе очень важный вопрос: а кто я, когда одна, когда сама, без никого?