Анна Герман - Пять недель: дневник онлайн терапии

Я приходила к нему с ночевкой на выходные. Мне нравилось. Помню запах его квартиры, черный чай с сахаром в граненом стакане был самый вкусный на свете; он делал со мной домашнее задание и всегда повторял, чтоб я не торопилась, провожал меня до остановки. В последние недели перед смертью он был в жуткой депрессии. Он резал газету на маленькие кусочки, был вялый. Потом оказалось, что врач дал ему жить всего три месяца. Я этого не знала. Я помню, как обняла его в последний раз и испугалась своих чувств, от него веяло болезнью и смертью, он был исхудавший, слабый, безжизненный. Я в последний раз посмотрела в его синие бездонные глаза и выбежала из квартиры. Через несколько дней он умер. Стоял на кухне и смотрел в окно, упал, пролежал три дня, пока к нему не пришла двоюродная сестра. Все было в крови. Гроб закрытый. Поминки абсурдные. Грустящих не было. Папина сестра и мама поругались, мы ушли.

Незадолго до смерти он хотел снова жить с нами. Приходил в гости, чтобы поговорить с мамой. Но у мамы был другой. Вспоминая его смерть через несколько лет, я чувствовала, что в последние выходные перед смертью не захотела к нему ехать. Точно не помню, так ли это. Но у меня было чувство вины перед ним. Я не приехала, он, как всегда, ждал меня, смотря в окно на кухне, не дождался, упал и умер. Я переживала, рассказывала эту историю подругам. Я думаю, эта вина перед ним оказала большое влияние на меня. Это зацепка. Возможно, в дальнейшем из-за этого мне хотелось спасать мужчин. Помогать им.

После во сне я летала к нему над ночным городом. Это было очень красиво. Я начала летать во сне, проходить сквозь стены, управлять сюжетом сна. Я легко убегала и улетала от бандитов, которые хотели на меня напасть.

Мама начала получать пенсию по потере кормильца. 600 рублей в месяц. Она не давала мне денег, не покупала мне одежду. Однажды я пришла из школы и увидела, как она перед зеркалом примеряет новую шапку. Я спросила, откуда деньги. Она сказала, что получила пенсию; что это ей платят деньги, а не мне. Мне ничего не купила. Мне было стыдно за ту одежду, в которой я ходила. Я очень хотела новые брюки. Это была очень сильная обида. Предательство. Обман. Подлость. Наглость. Я ненавидела ее.

Потом она купила мне черные брюки в школу. Но почему-то мы выбрали очень широкую модель. Они ужасно сидели на моей худой попе. Наташа мне сказала об этом, и я обиделась на нее. Было стыдно выходить к доске.

Алина помирилась с мамой и иногда приходила к нам в гости. Потом мама и Алина ополчились на сестру Полю за то, что она живёт с мужем и дочерью в бабкиной квартире, а бабка с нами. Мама выгнала бабку от нас к себе в квартиру. Поле пришлось переехать к свекрови. Несколько лет мы не общались с ней вообще.

У меня появился отчим. Мама познакомилась с ним, когда мыла подъезд в том доме, где он снимал квартиру. Он переехал к нам. Он делал ремонты квартир, изготавливал ключи, ремонтировал бамперы машин, выливал памятники из бетона и гранитной крошки, сам делал формы для памятников и много еще чего. На все руки мастер. Он немного походил на моего отца внешне и на Иисуса. Так говорила мама.

Он поговорил со мной. Если мне что-то будет нужно, колготки или тетрадки, то я могу просить, он даст денег. Мама перебивалась с подработки на подработку. Однажды она продавала картошку с грузовика на рынке. Немного выпила. Ей стало жалко бабушек, и она раздала им картошку бесплатно. Ее по-прежнему увольняли отовсюду из-за пьянки. С отчимом они вместе уходили в запой дней на пять-десять. Потом две-четыре недели не пили.

В тот момент я стала психологом. Я чувствовала ее настроение без слов. По мимике, по походке, по осанке, по позе, в которой она стояла. Я видела, что у нее менялся взгляд перед запоем: она не смотрела мне в глаза, отдалялась от меня, придумывала предлоги, чтоб уйти куда-то, к кому-то, где она выпьет. Она была еще трезвая, но я точно знала, что она обречена. Я приду из школы – все будет плохо. Это очень тяжело переживалось. Ощущение неясной нависшей надо мной угрозы, тревога, обреченность.

Единственное, что мне нравилось делать в такие моменты, это учиться. Я брала тетрадь и на чистом белом листочке старательно выводила буквы, писала, решала. Я линейкой рисовала лабиринт на листочке в клетку. Часами и очень аккуратно. Немного огорчало, что я так долго старалась, а проходили лабиринт очень быстро.

В восьмом классе Наташа отдалилась от меня. Начала больше общаться с другой одноклассницей. Очевидно, что у девочек появились новые интересы, мальчики, более взрослое общение. Я же застряла в развитии. Замкнутая, молчаливая, обидчивая, я все время была одна. Дикое одиночество. Когда за весь день произносится пара слов. Общаться не с кем. Ни в школе, ни дома. Это мучительно. Невыносимо. Тяжело.

Мой любимый фильм в то время – это «Крестный отец». Позже я поняла, что Аль Пачино внешне похож на моего отца.

Однажды Наташа села за другую парту к девочке. Я очень некрасиво показала ей свою ревность и обиду. Это было ужасно. Но мы продолжали иногда общаться.

В 15 лет я познакомилась с парнем. Из всех девочек в компании он выбрал меня, и мне это льстило. Он проводил меня до дома. Он был хороший, добрый. Начал приходить ко мне в гости. Моей семье он нравился. А мне было скучно с ним. Но его внимание и общение мне нравилось. Через несколько месяцев его забрали в армию. Я ничего не обещала. Сказала, что буду писать. Он попал в Дагестан. Видел смерти. А я писала ему глупые детские письма. Я была для него тем, ради чего люди хотят выжить и вернуться. А он для меня ничего не значил.

Вскоре после проводов я встретила его маму в автобусе. Она запричитала, что когда Артем вернется, то все будет плохо. Что у них однокомнатная квартира и нам с ним негде жить. А потом у нас пойдут дети. Она меня очень напугала. Я тогда думала, что в жизни больше никогда не буду знакомиться со свекровью. Я хочу замуж за сироту.

Когда через два года он вернулся, я ни с кем не встречалась, но и его испугалась. Он пришёл другим. Потрепанным, слабым. Думаю, что его били и унижали.

Через некоторое время я подружилась с другой одноклассницей – Верой. Несколько лет назад у нее умерла мама. Ее отец работал на севере. Поэтому у Веры были деньги на хорошую одежду. Мы все время были вместе. Нам было весело.

Но потом Вера начала встречаться с нашим одноклассником и выбрала компанию более развитых, наглых, авторитетных девочек. Меня снова предали. Девочки повзрослели, а я нет.

Мы переехали в дом, чтоб забрать к себе больную неходячую бабку, чтобы отчим делал во дворе памятники, чтобы у мамы был огород. Это мой 10—11 класс. Мне нравилось там. Я сделала в своей комнате необычный ремонт, покрасила пол в очень приятный синий цвет. Голубые обои, шторы и красивый яркий синий палас. Это был мой маленький рай. Там я чувствовала, что уже взрослею, хорошею. Я становилась девушкой.