Андрей Попов - Психотерапия – это просто. Искусство исцеления души

В то же время мы с вами знаем, что хорошо и правильно в жизни бывает редко, чаще всё-таки детство складывается неидеально.

Во-первых, в нашем искусственном урбанистическом мире родителям не хватает времени, сил и знаний, для того чтобы оказывать детям своевременную нужную поддержку. Можно предполагать, что в первобытном обществе всё племя принимало участие в заботе о детях, старики жили рядом с внуками и у людей не было трудовой повинности. В таком случае у человечества был ресурс заботы о детях, и те могли вырастать психологически здоровыми людьми, но в наше время такого ресурса явно не хватает.

Кроме того, первобытный человек жил в тёплом климате африканской саванны и был защищён многовековым бытовым укладом. Жизнь должна была быть размеренной, предсказуемой и относительно безопасной. Но современный человек живёт где попало, и в жаре, и в холоде, и в вынужденной изоляции, и в условиях постоянной войны. Культурные особенности народов могут создавать совершенно экстремальные условия существования, из-за чего с самого рождения ребёнок испытывает серьёзное давление среды своего обитания. Одни родители растят ребёнка в перенаселённом каменном городе, другие прячут в домах из-за постоянной угрозы насилия или похищения, третьи вообще не имеют дома и вечно кочуют, и таких примеров может быть множество. Чтобы ребёнок выжил в непростом мире взрослых, его с рождения приучают: одних к одиночеству, других к бродяжничеству, кого-то к тесноте, к жизни в снегах или в жаркой пустыне. Это почитается за благо, хотя тоже травмирует психику ребёнка, особенно если реальная среда обитания уже не соответствует тем укоренившимся культурным традициям, которые её сформировали, как, например, у людей, переехавших из села в город или наоборот.

Зачем об этом знать? Дело в том, что каждый из нас травмирует своих детей так, как травмирует его самого окружающий его мир. В первобытном обществе, когда люди тысячелетиями жили на одном месте в благоприятных условиях, это было хорошо, так как готовило ребёнка к взрослой жизни (напугают шкурой волка, ребёнок будет избегать волков), но сейчас, когда люди живут в очень неестественных условиях, передаваемые детям травмы так же противоестественны и больше калечат, чем закаляют. Обычно это происходит неосознанно и передаётся из поколения в поколение вместе с традициями, и только в терапии вдруг может выясниться, что человек несёт в себе множество бессмысленных и часто не изжитых душевных ран, идущих с детства. Как пример можно привести кризис идентичности эмигрантов из стран с культурой постоянной войны, переселившихся в Европу. Им либо приходится воспитывать детей вразрез европейским традициям, отчего те чувствуют себя изгоями в обществе, либо согласиться с потерей культурной идентичности потомков. В обоих случаях ребёнок переживает конфликт, либо теряя связь с обществом, либо с семьёй.

Любая травма, на мой взгляд, неизбежно запускает процесс переживаний, описанный выше, но не всякая проходит все этапы и стимулирует иммунитет. Если стресс сильнее, чем психика способна выдержать, а в детстве такое бывает часто, то энергия может кончиться на любой стадии его обработки, и стресс «зависнет» в виде страха или злости, или ещё какой-нибудь неприятной реакции, оставаясь с человеком на многие годы, словно заноза в душе. Если психика столкнулась с чем-то совсем уже глобальным, то она может просто законсервировать это событие до лучших времён и постараться обходить больное место в своей душе. То есть не изжитые травмы либо вяло заживают, либо становятся источником хронической боли, либо прячутся в глубинах души, оттягивая на себя огромное количество её жизненной энергии. Последний вид травмы может спровоцировать глубокое изменение личности, сильно повлиять на судьбу человека и вызвать серьёзные психологические проблемы в самый неподходящий момент.

По этим соображениям в цивилизованном мире принято оберегать ребёнка от любых травм максимально, так же как и от всех возможных бактерий. В чём-то это хорошо, но, с другой стороны, здоровье – это в первую очередь крепкий иммунитет, поэтому стерильная среда, как септическая, так и психологическая, делает человека слабым и уязвимым. Гораздо полезней умеренные нагрузки под присмотром опытных специалистов, и у некоторых современных народов, сохранивших свою многовековую культуру, даже есть соответствующие культурные традиции. То есть далеко не все традиции вредны, большинство из них весьма адаптивны, во всяком случае для той среды обитания, которая их сформировала.

Но для той реальности, в которой живёт основная часть людей западной городской культуры, приходится признать, что идеальные условия для взросления человека – это скорее исключение, чем правило, а потому и у врачей, и у психологов работы пока достаточно. Городскому жителю, как я упоминал, частенько не хватает времени, сил и, пожалуй, культуры позитивного стресса, чтобы создать здоровые условия развития своим детям.

Мне кажется, что любой приличный человек просто обязан быть психотерапевтом хоть немного. Равно и наоборот, хороший психотерапевт должен быть приличным человеком.

Что же я подразумеваю под этим определением – приличный человек? Думаю, то же, что имеет в виду традиция понимания этого словосочетания – человек, лишённый таких низменных качеств, как трусость, глупость, лень, вороватость, лживость, жестокость, и наделённый такими благородными свойствами, как разум, воля, честность, уважение, сострадание. Можно рассуждать, что на каждого мудреца довольно простоты, что многое зависит от воспитания, социального статуса, жизненного опыта, и я с этим соглашусь, но несмотря на все оговорки приличные люди всё же существуют. Дело в том, что, как я упоминал выше, в каждом разумном человеке есть воля, намерение и сознание, и при прочих равных условиях человек может направлять себя как в сторону развития и проявления благородных черт характера, так и в сторону реализации низменных. При очень трудных условиях жизни человек может стать благородным разбойником, пламенным революционером или даже нищим, имеющим собственное достоинство, равно как в ситуации благоприятной может стать кровожадным императором или скотоподобным олигархом. Понятно, что в нищете озлобиться легче, чем при благополучии, а избыток власти развращает, но раз есть исключения, то нет строгого предопределения. Как бы ни складывались обстоятельства, похоже, что выбор есть всегда.

Если вы, дорогой читатель, заинтересовались темой человеческой психологии и читаете эту книгу, то, скорее всего, вы не нищий и не разбойник, а человек приличный или стремящийся таковым быть. Поэтому я буду излагать дальнейшие мысли на понятном нам с вами основании, с точки зрения уважения к клиенту и заботы о нём.