Дмитрий Логинов - Афоризмы Арконова. Гиперборейская философия

Редактор Лада Виольева

Дизайнер обложки Дмитрий Логинов

Иллюстратор Ярослав Астахов

Фотограф Алёна Селиванова

© Дмитрий Логинов, 2021

© Дмитрий Логинов, дизайн обложки, 2021

© Ярослав Астахов, иллюстрации, 2021

© Алёна Селиванова, фотографии, 2021

ISBN 978-5-0053-6862-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Наверное, это самая короткая книга из всех, какие когда-либо мною были опубликованы. Не поручусь, впрочем, точно ли это так. А вот писать ее точно заняло многажды больше времени, чем какую-либо другую! И даже посейчас не уверен, что поставил в ней последнюю точку…

Почему такое название: «Афоризмы Арконова»? Потому что книга составлена вся из них. Без каких-либо моих комментариев (не считая вот этой вступительной горсти фраз).

Если вы мой постоянный читатель – с Арконовым вы знакомы. По книге, например, « Противостоять бесам» (ее другое издание называется: " Речи Арконова: Тихон о защите от бесов»). Или по моей же « Обруч перерождений». Или по тексту двух первых книг серии « Тайное учение Христа».

Но Тихону я обязан и знаниями, представленными в большинстве других моих книг. Потому что пишу я в основном о Русской Северной Традиции, а Тихон есть мой посвятитель в нее, мой Учитель.

Что это за Традиция? Кто не знает – о ней рассказано в моей книге « Вехи северного ведизма». Точней – намечено . Ибо едва ли можно исчерпать океан! Льщу себе лишь надеждой, что лоциями для нескольких его смысловых морей может послужить разве только вся СОВОКУПНОСТЬ КНИГ, написанных мной за последнюю четверть века.

Тихон Арконов долгие годы передавал мне Русскую Северную Традицию. Однако настал и день, в который он произнес решительно: «Всё! Твоё обучение завершилось. Успешно, потому как теперь ты можешь учить и сам. А это значит: и должен».

Поверить я не спешил. Тогда мне давно как была известна способность Учителя, сохраняя серьезное выражение на лице… прикалываться (как сие называют нынче). И потому была первая моя мысль: это он меня так… испытывает !

Но дальнейшее показало: нет, на этот раз – не прикол. Арконов посчитал обучение мое завершенным вполне серьезно. Все наши регулярные встречи, занятия – прекратились.

Да только вот… Учитель-то меня учить перестал, а я… и до сего даже времени не прекратил у него учиться. Ибо. Есть учителя и – Учитель. Последний отличается тем, что едва ли можно когда-нибудь перестать быть учеником его. Это как не перестаешь быть сыном своему отцу и после того, как у тебя и у самого рождается сын.

Вы скажете: красиво звучит, но вот как ты на практике ухитряешься продолжать учиться у этого своего Тихона, если он тебя уже и не учит более?

Отвечу: посредством ВСПЫШЕК. Память моя срабатывает иногда как молния за окном, которая высвечивает с внезапной резкостью красоту предметов, что прятались во тьме комнаты.

Это состояния «вспомнил!».

Они случаются нечаянно и не часто.

Такая вспышка, сверкнув однажды, затем неограниченно долго сияет в памяти, словно сфотографированная молния…

Причем такие вдруг-вспоминанья имеют одну особенность, воспоминаниям обыкновенным не свойственную. Дословность . Ведь обыкновенно человек только помнит, о чём ему было сказано, а не какими словами именно.

Тогда как в этих смысловых молниях – молВиях (от слова «молвить») Арконова ЧТО неотделимо от своего КАК.

Особенность эта МОЛВИЙ, конечно же, не единственная. Тихоновы речения, воспоминаемые вспышечным образом, обыкновенно отличает гармония , как если бы представляли они фрагменты стихотворения. А также еще нередко – парадоксальность . Или, по крайней мере, неповторимое интеллектуальное своеобразие, остраненность 1 1 ОСТРАНЕНИЕ. Термин придумал Виктор Шкловский. У него это художественный прием для управление восприятием: пробуждение ощущений за счет неординарности показа, изображения привычного предмета и, как следствие, «задержанное внимательное рассматривание мира». Но задолго до Шкловского этим приемом пользовался Эдгар По. Причем и тоньше, и глубже. «В ее чертах не было строгой правильности, какую нас ложно учат почитать в классических произведениях языческих ваятелей. Всякая утонченная красота , утверждает Бэкон, имеет в своих пропорциях какую-то странность . И все же хотя я видел, что черты Лигейи лишены классической правильности, хоть я и замечал, что прелесть ее, воистину утонченная, исполнена странности, но тщетны были мои усилия уловить, в чем заключалась эта неправильность, и понять, что порождает во мне ощущение странного » (Эдгар По, Лигейя ). У Тихона же ОСТРАНЕННОСТЬ являет собой не метод, а самое как бы врожденное естество его гиперборейского любомудрия. .

Сиречь, говоря по-русски, молвию отличают еще и остраненность и лад .

Привлекало ли такое отличие внимание мое в тот момент, когда речение произносилось Учителем? (А произносил он свои любимые присказки, замечу, обыкновенно не только без малейшего пафоса, но и вообще как бы вскользь). Наверное… да и нет. В обыденном течении жизни люди не склонны реагировать не только на слова с низкой, но и со сверхвысокой концентрацией смысла. То есть внимание-то я обращал, конечно, но… вскользь же, как на присказку именно. Сказка, де, будет впереди и она-то пояснит странность. И лишь в последние годы понял: не столько то была присказка и даже не сказка, сколь… ДАР отложенный.

Что под сим разумею? О том, существует ли такое зло, как отложенный УДАР , можно спорить. Но такое добро, как отложенный дар, точно существует: я в этом убедился благодаря Тихону.

Легенды говорят про Дим-мак , прием восточных единоборств, именуемый устрашающе «касание смерти». Он вроде как засекречен или забыт (если не вообще выдуман ). Это такой удар, который наносят противнику не для того, чтобы причинить повреждение прямо сейчас. А с расчетом на проявление последствий, когда условия будут благоприятствовать – точней, злоприятствовать – срабатыванию этой, так сказать, бомбы замедленного действия.

Так вот прием, которым владеет Тихон, зеркально симметричен есть этому Дим-мак. То и другое совершается в расчете на будущее, но если восточноединоборческий удар несет зло, то Тихонов отложенный дар – добро.

Арконов не произносил, разумеется, слов «отложенный дар». Не пояснял что-либо на эту тему. Он просто делал. То есть ухитрялся передавать мне даже такое, что я в момент передачи не мог вместить! Учитель вполне осознанно, думаю, выстраивал слова таким образом, чтобы я вспомнил их, когда смогу принять смысл, дорасту до требующегося уровня восприятия.