Жанна Салос - Мы никому не скажем

Улыбаешься, потому что наконец можно, можно не скрывать свою любовь. Любовь, которая и является жизнью. Которая внутри живет, теплится, приумножается. Не где-то снаружи. Она та, которая жизнь дает всему. И тебе. И когда наступают дни, где очень тяжело вдруг становится, то эта любовь – она, словно опора, растворяет все преграды к чувствам. И ты просто есть. Ты чувствуешь и принимаешь все так, как оно есть. Потому что все эти чувства складываются по итогу в любовь. Всеобъемлющую, не разделяющую плохих и хороших, важные чувства и не важные.

Поэтому я точно уверена, влюбиться в жизнь можно в любом возрасте. И разлюбить можно, бывает так, но потом снова влюбиться, влюбляться в жизнь намного приятнее.

Встретить нежность можно повсюду.

На соседнем сидении вагона метро, например. Папааааа, это так прекрасно.

Очень часто, когда еду – разглядываю людей и придумываю им историю, вижу чью-то маленькую жизнь через свою призму. И каждый раз это, конечно, разная призма и разные истории.

Сегодня напротив уютно расположилась невероятная пара, лет пятидесяти на вид.

Эти два человека, две судьбы излучали такую огромную любовь, что она не помещалась в этом маленьком пространстве, заражая своим теплом все вокруг. Мне даже не пришлось пристально глазеть на них, настолько все ощущалось.

Он нежно гладил ее руки каждую секундочку, не желая отпускать. Сжимал ладони настолько трепетно, насколько может мужчина.

Она нежно поглаживала его животик, а лицом ласкалась о его руки, будто свободолюбивая кошка, нашедшая хозяина.

Они были такие обычные на вид и такие волшебно отличающиеся от других на самом деле.

Было чувство, что я одна таю в этой истории, смотря на серые лица других людей, без интереса смотрящие в смартфоны.

А потом она попросила у него жестом, чтобы он что-то ей достал. Это был телефон. Странный, маленький и кнопочный. Потом я поняла, видимо так удобнее для неё. Женщина напечатала что-то явно очень нежное.

Он улыбался.

А она радовалась.

Жизнь забрала у неё возможность говорить, но подарила возможность ещё сильнее чувствовать и чувства эти умножились.

Без слов.

Просто нежно.

Я закрыла глаза и заплакала от их любви.

Они будто наполнили этот вагон чем-то безусловным. Обычным. Но таким забытым.

Спасибо. За такое окончание дня.

Я побывала где-то дома. Где-то, где ты можешь быть собой. Тогда, когда дом – любое место во вселенной, потому что там живет безусловная любовь.

Папа, так уж произошло, осознанно или нет, но ты подарил мне «13». Это число мертвой хваткой вписалось в мою жизнь.

Ты не знал. Но я пишу книгу. Несколько лет назад я стала писать какие-то отрывки, людям стали они нравиться и многие просили о книге. Честно говоря, тянула до последнего. Она совсем не похожа на «нормальные» интересные художественные книжки, как по мне. Может быть я снова обесцениваю себя и свой писательский талант? И вновь спрашиваю себя, а что является «нормой»? Кто еще расскажет о том, как там внутри в теле, где все функционирует немного иначе?

Ладно, я знаю, что ты бы поддержал меня сейчас. Я хочу поделиться этой книгой с теми, кто остался на пути один на один со своей болезнью. Иногда вокруг нас много людей, однако услышать бывает проще того, кого не встречал раньше. Проснуться от слов прохожего.

Это словно беседа с проходящими мимо туристами, остановившимися на ночлег. Вы никогда больше не увидитесь, но от этого ваше общение такое честное, без прикрас.

«Тринадцать» – так я буду называть истории тех, кто отдал мне свои воспоминания, хорошо? Они, словно нити, пронизывают меня. Я верю в то, что все, что происходит с нами и приходит в жизнь – не случайно. И те, кого я встретила на пути подарили мне очень ценный опыт, свой.

За пять лет у меня скопилось не мало историй о жизни людей со сколиозом и после операции. Но чаще всего это были какие-то нюансы относительно заболевания. В какой-то момент я стала замечать, что всех их объединяет одно, и это не только болезнь. Эти истории объединяет общая боль. Схожие чувства, похожие страхи и комплексы.

То, что ты прочтешь дальше – это то, чем я решила поделиться, зная, насколько важно, что человек не один проходил такие периоды. Эти истории словно корни дерева вплелись в меня и переплелись вместе с другими.

Это не просто рассказы про то, как развивалась болезнь на физическом уровне. Это боль, родом из детства, которую можно отпустить, на которую можно посмотреть и просто увидеть. Без жалости, но с пониманием.

А вот и первая история.

– Жанна, я хочу поделиться с тобой своей историей про сколиоз. Можно анонимно? – поступило уведомление на мой телефон.

Конечно! Если ты чувствуешь, что это важно и нужно, делись пожалуйста, – я очень люблю читать истории людей, словно книги о жизни, в которую ты можешь заглянуть своими глазами. Что для одного покажется пустяком, для другого может оказаться чем-то поворотным, и наоборот.

Иногда я ощущаю себя неким проводником. Проводником боли. Я проживаю с человеком его чувства. Ему становится легче, а я наполняюсь желанием творить. Творить любовь через боль. Пап, я чувствую, что эти истории нужны здесь затем, чтобы поддержать того, кому очень страшно, того, кто чувствует себя одиноко. Я восхищаюсь смелостью тех, кто открывается и уважаю выбор тех, кто не готов к этому. И тут мне приходит длинный монолог от 13.1:

«Знаешь, ощущение, что масштаб проблемы я начала понимать только с возрастом – стало невозможно жаль ту маленькую девочку с «кривой спиной». Мне очень повезло с окружением, ни разу не было тыканий пальцами, смешков и сплетен со стороны людей. Но я-то знала, что не такая. Конечно плакала по ночам что никогда не найду парня, что меня никто не любит. Забавно, но потом, во время первого этапа операции, когда лежала на вытяжении, за сутки меня вытянули на двенадцать сантиметров и я опять переживала что не смогу найти парня, потому что знакомые ребята были тогда со мной одного роста.

Мой лучший друг тогда пожелал мне найти парня даже если я стану 180 сантиметров, но у меня так и остался результат в плюс 12 сантиметров и свой рост сейчас я о-бо-жа-ю!

16 лет я встретила на вытяжении – с просверленной головой и ногами. Родители купили мне шариков – потому что лежать я могла только на спине и это скрасило белый потолок палаты. 1 1 Тем, у кого большие градусы искривления, делают две дырочки в голове справа и слева и две дырочки на голенях для того, чтобы поставить «корону» и либо до операции, либо во время нее – вытянуть. У меня тоже есть такие шрамы, они совсем незаметны.

Самым ужасным лечением был стационар лет в 10. Ужасный грубый персонал, озлобленные дети, невкусная еда и одиночество.