Владимир Багульник - На небесах

– Возможно. Речь ведь идет о далеко нелицеприятных вещах. И тон соответствует теме разговора. Притом, без какого-либо подтекста. Меня просто смущают некоторые твои рассуждения. Они выглядят несколько «причесанными», вернее, «прилизанными». И потом, твои «стрелы» чаще всего направляются в адрес кого угодно, только не на самого себя. Не скрою, но и односторонняя информация для меня сейчас важна.

Так вот, о твоей жене. Если у нее, по твоим рассуждениям, отсутствовала реальная потребность в поддержании равноправных отношений между супругами, то закономерно возникает вопрос, почему? Ты пытался на него ответить? Ведь женщина, по своей природе, уже изначально предрасположена к тому, чтобы поддерживать огонь семейного очага.

– Она этим и занималась. Только круг своих обязанностей свела исключительно к роли домохозяйки и выполнению супружеских обязательств.

– Хочешь сказать, что у нее был узок круг интересов?

– Почему же, отнюдь. Очень серьезно она работала и в своей профессиональной сфере. Да и в семье пыталась следовать определенным принципам. Только вот беда в том, что эти принципы формировались исключительно на советах извне. К моим рекомендациям она прислушивалась только от случая к случаю. Именно советы извне и подготовили ее к разрыву наших отношений. Я же своим исковым заявлением в суд лишь подвел логическую черту.

– И рука не дрогнула?

– Опять «сентименты». Первое время мы жили вдали от ее отчего дома. Казалось, можно было бы начинать независимую от родительского ока семейную жизнь. Жена очень рьяно взялась за дело. Сразу нашла себе работу по специальности, с рвением выполняла обязанности по дому, принимала гостей. В общем, как мне казалось, семейная жизнь начинала набирать обороты. Но жену, непонятно почему, охватила затяжная тоска. А здесь еще и ее беременность, которая для нас оказалась неожиданной, хотя мы и хотели завести совместного ребенка. Она решила рожать только дома. И я вынужден был ее отправить одну, так как мне еще несколько месяцев необходимо было отработать. Вскоре и я приехал.

Прямо на вокзале мне сообщили, что у меня родилась дочь. Я был безмерно счастлив. После встречи жена меня огорошила еще одной новостью: неудержимым желанием родить для меня и второго ребенка. Я опешил. У меня сложилось впечатление, что ее охватил какой-то нездоровый спортивный азарт. Тем более, что на тот период у нас были отношения не настолько благоприятные, чтобы сразу решиться на второго ребенка. Поэтому я и отказался. Как показали дальнейшие события, не случайно.

Какое-то время после приезда приходил в себя, старался насладиться неповторимыми мгновениями отцовства. Потом устроился на работу. К сожалению, зарплату на предприятии выплачивали нерегулярно. Столкнулись с серьезными финансовыми проблемами и не только. Первое время мы жили у родителей жены. Так вот, вопросы ухода и воспитания внучки с первых же дней решительно взяла на себя бабушка. Мне дали четко понять, что я там как бы лишний. Жена в этой ситуации тоже повела себя как-то странно. С одной стороны, готовность сразу же родить второго ребенка, а с другой, всем своим видом стала показывать, что не нуждается в мужском внимании.

Жизнь продолжалась. Через какое-то время я получил отдельную квартиру. Переехал в нее. Хотел подготовиться к возвращению жены. Так и пришлось мне прождать ее там целых четыре года. Но она так и не решилась на серьезные шаги в строительстве семейного очага. Моим надеждам не суждено было сбыться.

Пришлось довольствоваться тем, что она с дочерью ко мне приходила как к «воскресному» папе. Жена утверждает, что меня это вполне устраивало. Уточню. Не меня, а ее. В итоге получилось, что я потом еще и оказался для нее душевной незаживающей раной . Хотя, это она для меня – несостоявшаяся надежда .

Вообще-то моя жена своеобразная женщина. Находясь с нею в постели, я ощущал, что любим ею. Мы жили довольно-таки насыщенной половой жизнью (по моим меркам, конечно). А вне супружеского ложа – это уже была совершенно другая женщина.

Сложилось впечатление, что она во мне вообще не видела мужчину. Иначе, как понять ее поведение, когда после рождения дочери моя жена под любым предлогом начала избегать интимной близости со мною.

Тем не менее, женщина, с которой ты сейчас спишь, любвеобильная и ненасытная. Поверь мне на слово, уж я-то знаю об этом не понаслышке. Прекрасно владеет искусством любовного флирта. Этим она может кого угодно завести. Благо, опыта ей в этом деле не занимать. И чем яростней мужской напор, тем острее у нее желание. Хочешь знать, с чего она любила начинать свою любовную игру?

Не ожидая моего ответа, ночной собеседник продолжил:

– Я, как правило, первым в этой игре никогда не начинал. Особо острые ощущения, я испытывал, наблюдая за ее демонстрационными возбуждающими действиями. Когда я в достаточной степени «заводился», то мне ничего не оставалось делать, как просто набрасываться на нее.

А вот по утрам мы как бы менялись ролями. Перед тем, как вставать и идти на работу, я просто разворачивал ее и овладевал ею. Спящей она меня еще больше возбуждала. Кончал я быстро. Поэтому она даже проснуться не успевала. Но ей это нравилось. Как любительница поспать, она продолжала находиться во власти сна, и, попутно, как бы выполняла свои супружеские обязанности. Более того, жена настолько к этому привыкла, что воспринимала ранний половой контакт, как неотъемлемую часть утренних процедур. Я, удовлетворенный таким образом, уходил на работу в прекрасном расположении духа.

Ощущение тревоги вновь посетило меня. Жена действительно вот-вот должна была выйти из ванны. «Не могу даже представить ее реакцию, если она увидит меня здесь в столь неприглядной картине».

– Не беспокойся, – ощутив мое состояние, спокойно произнес ночной собеседник. – Она не застигнет тебя врасплох. Мое появление здесь, надеюсь, ты уже не воспринимаешь как случайность? Вот и хорошо. Тогда слушай дальше. Не тешь себя надеждой, что именно ты пробудил в ней Женщину, как она тебе в доверительной беседе призналась. Она ею была всегда ровно настолько, насколько проявлялась в этом потребность.

Это ей так казалось, что она выбирала партнеров для любви и сама же эти отношения прекращала. Вот, и тебя, мол, выбрали. Так, во всяком случае, считает она. Наивная! Раздался глухой раскатистый смех, приведший меня в замешательство. Ничего подобного мне не приходилось ни слышать, ни видеть. Не она использовала мужчин. Для этого нужно было быть, по крайней мере, хотя бы фотомоделью областного масштаба. А таких внешних данных я за нею что-то не замечал. Для меня она была лишь серой невзрачной мышкой, хотя и с относительно привлекательной наружностью.