Евгений Черносвитов - Озорные записки из мертвого века. Книга 1

…Главное, что я узнал, что женщина вот уже год жила с молодым «вольным» охотником, каковых тогда на ДВ в тайге было чуть меньше, чем БИЧ-ей (бывших интеллигентных человек) – вольных индивидуальных старателей по драг металлам и золоту. Этот промысел в определенных районах приамурской и приокеанской тайге был разрешен. Сожитель покойной Наташи был на пятнадцать лет моложе ее. Опрашиваемые в голос утверждали, что Наташа и Гарик (он был армянином) жили дружно и, по любви. Ссор между ними замечено не было. Главное, что Гарик исчез… По описанию опрашиваемых, Гарик был красивым, «большим» мужчиной, который мог поманить пальцем любую женщину поселка, и она бы, не задумываясь, к нему побежала. Для меня было важно, что Гарик мог легко поднять труп Наташи и повесить его. И, что национальный темперамент мог довести его до убийства. Но… одна могла быть здесь причина – ревность, неверность Наташи? Опрашиваемые категорически заявляли, что Наташа «гулять перестала, как только сошлась с Гариком. Гарик был трезвенник и никто не видел, чтобы Наташа выпивала, будучи с Гариком. До него – она пила…

…И вот передо мной дилемма – как-то нельзя манкировать приглашением глав. врача, который только принял больницу и мы не были знакомы. С другой стороны, сердце рвалось к Наташе, которая сообщила, что после поминок ждет меня у себя, для этого ей приготовили целый дом, на другой окраине поселка, от дома ее матери. Прокурор дал мне двое суток на отдых в Чля, после чего, если погода наладится, меня сменит следователь прокуратуры (о нем, советском Коломбо, будут у меня особые записки и не одни). Я решил так, что отобедаю у главврача, а потом уйду к Наташе и оставшееся время проведу с ней. Но, судьба распорядилась иначе. Стоило мне войти в горницу коллеги и увидеть его жену, тоже, кстати, врача, я понял, что вряд ли мне дворе суток хватит: Валерия, Лера – так звали жену Коли (имя главврача), была поразительной красоты и какой-то необыкновенной чистоты, которая просто окутывала ее почти осязаемой аурой. Голос – грудной, глубоко женственный. Сейчас бы сказали чрезвычайно эротичный. Она посмотрела «полными» карими глазами на меня, и я был в ее плену! В Наташу я вроде бы влюбился, пережитое очень сблизило нас без слов. Она магически приворожила меня. А Валера мгновенно, мановением белой руки (такие, наверное, были у Афродиты, поэтому их и украли), просто стерла все навьи чары Наташи, как легкий флер, если так можно выразиться. Я даже не стал ее рассматривать, чувствуя и внутреннем взором видя, как прекрасно и как желанно ее тело для мужчины, какой знает толк, что такое «женщина с изюминкой»! Я со страшной силой (наверное, моя плоть требовала разрядки, и душевной и телесной) захотел ее, да так, что боялся, что муж это почувствует и очень хотел, чтобы это почувствовала она, Валерия.

Коля принялся доставать соления и морения к столу, а Валерия предложила мне осмотреть дом, сообщив, что она двумя контейнерами перевезла сюда почти всю семейную библиотеку, без которой жизнь нигде не мыслит. А, в Чля, по договору, они должны прожить (оба ленинградцы) три года. Если же понравиться, то еще три года. Они были однокурсники и одногруппники. До этого, как оба признались, даже не симпатизировали друг дружке. Значит, мои новые друзья-коллеги были на год младше меня. Но Лера была юна, и выглядела лет на 18. «И, почему они, Наташа и Лера, юные, в моих глазах выглядят моложе своих лет?» – Мелькнула хульная мысль…

…Это произошло в библиотеке. Лера тихо закрыла за нами дверь, и сразу быстро встала передо мной на колени, а ее длинные, белые пальцы с городским маникюром, начали нежно расстегивать пуговки на моих брюках. Тогда минет не был обычным началом секса. Женщины крайне неохотно шли на него. По поводу минета среди нас, медиков, ходило множество скабрезных анекдотов… У меня еще не было женщины, которая сделала мне полный минет. Больше того, я, влюбчивый и, падкий, что скрывать, на женщин, продолжал стесняться не то, чтобы дать женщине в рот, но просто подумать об этом! Больше того, я стеснялся своего сильно напряженного члена и не мог без смущения произнести «сперма»! А тут… такое! Я, чувствовал, что краснею, что разрываюсь в противоречивых чувствах – войти в алый пухлый рот с слегка вздернутой верхней губой и, теряя сознания и задыхаясь от сжатого с воплем наслаждения дыхания, выбросить глубоко-глубоко туда, в бездну рта, СПЕРМУ!

Конечно же я отключился и пришел в себя, когда почувствовал, что мой член уже в другом раю: я лежу на спине, а Лера, обхватив меня широко раздвинутыми ногами, плавно и мягко скользит по члену, руки ее с городским маникюром нежно лежали у меня на груди. Ее огромные карие глаза в упор смотрели на меня, рот приоткрыт, дыхание ровное, жаркое. На лице улыбка нет, не наслаждения, счастья! Пардон, мы кончали вместе раза три+ минет, во время которого, по признанию Леры, она «трижды испытала сильный оргазм». С ее слов, потом, у меня дома в Николаевске-на-Амуре, она сказала, что я – второй ее мужчина после мужа. И что первый и единственный, у кого она взяла в рот…

…Несколько слов о моих новых друзьях-коллегах Валерии и Николая Будаковых. Самое главное – они были чрезвычайно уважаемые в поселке и в таежном окружении. Не успели распаковаться, как жизнь испытала их на прочность и возможность с достоинством жить и работать в таежном ДВ-поселке. И вот, как это сучилось. Буквальные в первые дни работы в больницу из тайги доставили изрядно помятого медведем вольного охотника. Погода была нелетная и ждать помощи из города было напрасно. Коля восемь часов не отходил от операционного стола и, фактически один собрал из «кусочков» охотника, сохранив ему полную работоспособность. Это при переломе костей рук, ребер, грудины, рваной раны лица, открытой раны брюшной полости и прочих «мелочей». Через несколько дней Валерия, в отдаленном хуторе сделала кесарево сечение и спасла маму и двоих детей, также, без каких-либо осложнений. Всенародная любовь, уважение и полная личная безопасность (что в таежном поселке не малое дело). Мужики и оседлые, и «бродячие» по тайге положили глаз на Валерию сразу, как только она сошла с трапа вертолета. Молодая, статная, высокая женщина неописуемой красоты и трудно скрываемой вулканической сексуальности. Таких баб, пардон, мужик чует за версту. Коля же до случая с помятым медведем мужиком вызывал о потенциальных соперниках чуть ли не презрении. Долговязый, с узкими плечами, толстыми бедрами, как у женщины, с покрытым юношескими прыщами лицом. Было естественное недоумение, что такая женщина могла найти в таком мужчинке? Некоторые мужики потирали руки и глотали слюнки, предвкушая легкую победу над ленинградской красавицей. Женщины же только улыбались. Они-то сразу поняли Валерию: как карточная дама, только сверху дама пик, а снизу, в смысле, как подводная часть айсберга, дама черви. Лед и пламя… и золотые руки.