Александр Молчанов - Пишется! 43 секрета вдохновения

Следующий способ установить личные отношения с текстом – это заставить героя совершить что-то, что вы очень хотите совершить, но почему-то не можете. Важно, чтобы это действие вызывало у вас отклик не просто в голове, а в теле. И неважно – позитивный это отклик или негативный. Негативный тоже годится. Важно, чтобы не было равнодушия.

Например, все мы знаем, что у Достоевского были очень сложные отношения с деньгами. Он их получал в наследство, выигрывал, зарабатывал тяжелым, убийственным трудом, а потом легко проматывал и проигрывал. Чувствуется, что сцена, в которой Настасья Филипповна бросает в огонь пачку денег, а Ганя Иволгин стоит и молча смотрит на то, как они горят, вызывала в теле автора очень сильный отклик. Сцена написана не головой, а всем телом. Чувствуется, что автор в этой сцене прожил и угар Рогожина, подарившего деньги, и холодное презрение Настасьи Филипповны, и крушение несчастного Гани. И зритель переживает все эти чувства вместе с героями.

Как известно, Жюль Верн, мягко говоря, не очень любил путешествовать. Что не помешало его героям облететь весь мир за восемьдесят дней и даже добраться до Луны. Автор «Человека-амфибии» Александр Беляев был прикован с постели, что не мешало его воображению вместе с героем погружаться в толщу вод. Творец кумира всех героев-любовников Жюльена Сореля Стендаль был очень застенчив и имел весьма скромный опыт общения с женщинами.

У героев отлично получается то, что не очень удается автору

Герои покоряют Эверест и сердца неприступных красавиц, ворочают миллионами и решают судьбы народов, в то время как автор сидит себе тихонько в своем кабинете и даже выйти в магазин за хлебом для него – целое приключение. Да, это работает именно так!

Еще один отличный способ установить личные отношения с текстом – вставить в него некие отметки, невидимые снаружи, но имеющие значение для вас. Например, моя пьеса «Убийца» начинается со слова: «Давно». «Давно не могу понять, почему…» и так далее. Для меня это отсылка к роману Марселя Пруста «По направлению к Свану»: «Давно я привык укладываться рано». «Считать» эту отсылку, не зная, что она тут есть, невозможно. Она невидима. Но она тут есть, и она тут поставлена для того, чтобы с первого же слова установить мои отношения с героем – книжным мальчиком, которого отправили убивать. Если бы этого слова не было, на первый взгляд, ничего бы не изменилось. Но изменились бы мои отношения с текстом, я просто не смог бы написать его таким, каким он в итоге получился.

Еще один пример. Один мой знакомый сценарист целый день бился над сценой, в которой действовали два каких-то неприятных и не очень важных для него персонажа. Сцена была проходная, служебная. Но и обойтись без нее было никак нельзя. В это время его жена попала в небольшое ДТП, и сценаристу пришлось провести полдня в обществе двух сотрудников ГИБДД. Сотрудники эти, скажем аккуратно, оказались не лучшими людьми во вселенной (что, конечно, не говорит о том, что все сотрудники ГИБДД такие же), и общение с ними радости сценаристу не доставило. Вернувшись домой, он открыл сценарий и назвал тех двух персонажей фамилиями этих двух сотрудников. И сцена сложилась. Персонажи не называли друг друга по фамилиям и никто никогда не узнает, что этих персонажей звали именно так. Ни одна реплика в сцене не изменилась. То есть с точки зрения производства сцена осталась такой же. Но изменилось отношения автора к ней, она «заиграла», ожила, начала дышать. Все из-за того, что автор вложил в нее частичку себя, добавил личное отношение к ней.

Я уже давно заметил, что всех героинь во всех моих сценариях зовут Ирина, Наталья, Ольга, Елена, Валентина – это имена женщин, которые меня окружают с детства.

Если мне нужно назвать по именам членов банды злоумышленников, я представляю наш школьный класс и иду по порядку с первой парты, вспоминаю одноклассников: Николай, Алексей, Сергей, Юрий. Это самый простой способ для меня сходу установить личные отношения с этой бандой.

Когда мы с женой только приехали в Москву, мы жили на съемной квартире, и у нас была безумная квартирная хозяйка Марина, от которой в конце концов нам пришлось съехать и которая присвоила наш депозит. Угадайте, как теперь зовут всех проституток, которых убивают в моих сериалах?

Запомните секрет вдохновения № 22: установите с текстом личные отношения!

Внимание: чтение этой главы запрещено сценаристам, которым не исполнилось восемнадцать, а также сценаристам, чьим религиозным или прочим убеждениям противоречит чтение текстов, в которых упоминается интимная часть человеческой жизни.

В свою очередь, я изо всех сил буду стараться написать данную главу максимально благопристойно и удерживаться от неуместных двусмысленных шуточек.

Поговорим о том, какое порно полезно для сценариста. Речь сейчас идет не только о тех файлах, что хранятся на вашем диске D в папке «лекции по термодинамике». Поговорим о порно в широком смысле.

Еще Бальзак считал, что ночь с женщиной – это минус полтома. В этом смысле, видимо, самый вредный для сценариста вид порно – это порно, в котором он принимает непосредственное участие.

Чуть менее вредно то самое порно, что хранится у вас на диске D в папочке «Лекции по термодинамике». Видео оставляет очень мало места воображению.

Следующий вид порно, которое чуть менее вредно, чем предыдущее, – это аудио. В данном случае неважно, идет речь об аудиокниге соответствующего содержания или о телефонном разговоре с неким собеседником. У вас уже появляется простор для воображения, вы можете додумывать картинку, тактильные ощущения, запахи и вкусы.

Следующий вид порно, который находится на границе между вредным и полезным, – порно, которое вы читаете. Здесь все решает качество текста. Маркиз де Сад и самиздатовские рассказы на сайтах соответствующей тематики дают одинаковую пищу для воображения, но совершенно разную – для ума.

Наконец, мы переходим к порно, которое, безусловно, полезно для сценариста. Прежде всего это воображение. Вы рассказываете себе сцену участником или наблюдателем которой являетесь. Чем чаще вы это делаете, чем выше вероятность того, что в сценах появится сюжет и они превратятся в историю. Вы не только тренируете интимные мышцы, но и устанавливаете новые нейронные связи в своем мозгу. По сути, вы начинаете в своем воображении писать роман. В нем могут появиться несколько сюжетных линий, пространные описания природы, интерьеров, костюмов, обширные диалоги об устройстве государства и общества и так далее.

И вот в один прекрасный день вы решите записать эту вашу историю. Для себя. И файл сохраните в папке «Лекции по термодинамике». Мне кажется, именно так появился роман «Пятьдесят оттенков серого». Девушка рассказывала себе истории о том, как в нее влюбился вампир из фильма, потом решила записать их, прагматично заменив вампира миллионером, – в итоге получился бестселлер.