Григорий Курлов - Обалденика. Книга-состояние. Фаза первая

Зеленый лесной ковер внизу кончился, мелькнула голубая лента реки, и дальше до самого горизонта под летящей ступой простиралась только выжженная, каменистая земля. Лишь изредка ее убегающая назад непрерывность разнообразилась невысокими скалами да глубокими провалами, дна в которых не наблюдалось.

Наконец впереди замаячило что-то. На высоченной скале, на самом ее острие постепенно прорисовывался замок. «Как большой палец в сказке про Сороку-Ворону», – подумал Петя.

Действительно, величественности в растущем замке не было. Скорее напротив – была в нем какая-то жалкость унылая да заброшенность дикая. Явно не досталось ему ни красивости внешней, ни плохонького деревца вокруг, ни ручейка, журчащего рядом. Ни одной дороги или тропинки не вело к замку. И веяло от него тоской смертной.

– Чем больше человек поднимается, тем сильнее ему хочется плюнуть вниз, – почему-то именно сейчас подумал Петя, охотно поддаваясь возникшему позыву.

Ступа сделала вираж вокруг скалы и плавно приземлилась внутри замка. Выскочив из нее, потягиваясь и разминая кости, Петя обернулся и замер…

Со всех сторон его не спеша окружали милые и симпатичные люди, неуклонно сжимая кольцо…

– Одна голова хорошо, – подумал Петя, ощутив, как что-то холодное и острое уперлось в спину, – но с туловищем как-то лучше, – и включил внутренний смех. Давление в спину почти сразу ослабло.

…Петю втолкнули в высокую горницу с занавешенными окнами и горящими факелами.

На большой кровати с балдахином кто-то лежал, непрерывно постанывая. Петю подвели поближе.

Лежащий открыл глаза и мутным взором обвел всех.

– Да, все те же, мягко говоря, лица, – вяло пробормотал он и уставился на Петю. – Что, еще один лекарь? Кто прислал?..

Петя осматривался вокруг и не спешил с ответом, в ожидании Хозяйского состояния высмеивая остатки страха.

Его внимание привлек плакат на стене: «Помни! Умело брошенный окурок может стать причиной пожара». Он перевел взгляд на говорившего.

– Кощей – ты? – спросил спокойно.

– А кто ж еще… – с каким-то обиженным удивлением ответил лежащий и даже сел на постели. – Я и есть – Бессмертный.

На шее Кощея болталась, отсвечивая золотом, медаль. Затейливой вязью на ней значилось: «Старейшему камикадзе».

– От Яги я, – сказал Петя, с каждой минутой ощущая себя более уверенно, – должок у тебя перед ней.

– Какой еще должок, – вскинулся Кощей, – ничего не знаю… должок… Болен я…

– А кто в Зеркало плевал? – с нажимом сказал Петя, вспомнив Лешего. – Кто Волшебное испортил?

– Ну вот, опять наезжают, – заныл Кощей, – надоели… царевичи эти… богатыри… Один Иван-придурок чего стоит… Устал… Сдохнуть бы – да никак… И болит все напрочь…

Он ткнул пальцем в голову.

– Болит… – пожаловался, – и здесь болит, – ткнул пальцем в живот, – …и здесь, – ткнул в колено, – …и даже здесь… – постучал Кощей все тем же пальцем по зубам. – Все, все болит…

Жить надо так, чтобы хотелось еще, – страдальчески сказал он, – а энто разве жизнь?..

– Ну-ка, ну-ка, – взялся Петя за руку Кощея, рассматривая. – Да у тебя же палец сломан! Он и болит. Тыкать меньше надобно было…

Не позволяя ошалевшему от новости Кощею исследовать свою руку, Петя осторожно поместил сломанный палец промеж ладоней и принялся ими смеяться. Смеялся ладошками, мысленно подключая к ним и палец.

Сам оглядел стоящих вокруг и остановил взор на одном, невзрачном с виду, но с пузырьком и ложкой в руках.

– Больной нуждается в уходе лекаря, – сказал, продолжая смех, – и чем дальше уйдет лекарь, тем лучше…

Лицо у тщедушного человечка с пузырьком перекосилось от страха.

– Ах ты, лекаришка, – проговорил Кощей изменившимся голосом, сейчас его скрипучести и пронзительности позавидовал бы любой колодезный ворот. Он уставился на тщедушного, прожигая его взглядом. – В прошлом у тебя было прекрасное будущее. Но одно тухлое яйцо всегда помнится больше, чем тысяча свежих…

Лекарь затрепетал, тихо взвыв от ужаса, и Пете стало его жалко.

– Чего там, – сказал он Кощею уже по-свойски, – давай не будем делать слона из навозной мухи.

Кощей захохотал. Он хлопнул Петю по плечу здоровой рукой.

– Слона, говоришь? Знаю, знаю – медведь такой… с носом… А ты мне нравишься… Как, говоришь, зовут тебя? Петя?.. А палец, Петя, болеть-то перестал… Яга, значит, прислала?

– Она самая, – подтвердил Петя, ловко накладывая лубки на сломанный палец.

– Да, долг платежом страшен, – вздохнул Кощей, – ну ничего, опосля разберемся.

Он глянул на стоящих у кровати и стал подзывать их по одному, представляя каждого Пете, пока тот возился с пальцем.

– Это умелец мой, – гордо сказал Кощей про первого, – готовит техническое обеспечение всем моим подлостям. Таланти-и-ище… Левшой зовут.

Глянув на умельца вблизи, Петя онемел от удивления: по всему телу Левши медленно ползали блохи, с трудом волоча за собой подковы.

– Это мой звездочет, – продолжал Кощей, подзывая коротышку с перебинтованным глазом и в высоком остром колпаке, усеянном звездами.

На Солнце в телескоп можно посмотреть только два раза, – сказал Кощей, – левым глазом и правым. Левым он уже посмотрел… – и, скривившись, добавил: – Близко не подходи…

Беда у него, – пояснил Пете, – недавно к нему пробрались хулиганы с большой дороги и превратили его обсерваторию в нечто соответствующее ее названию. Никак не отмоется…

А это мой повар, – продолжал Кощей. – Да, кстати… Когда это я ел в последний раз? Валяючись здесь, я и забыл, что кроме чужих неприятностей существуют еще и другие радости жизни…

Самое главное, – доверительно сказал он Пете, – правильно питаться. Когда питаешься – это правильно, – и обратился к остальным: – проваливайте теперь. Видеть вас, конечно, одно удовольствие, зато не видеть – другое. В трапезной встретимся.

Оставив в трапезной шумно гуляющих Кощея и компанию, Петя вышел на большой балкон с видом на каменистую даль.

Заглянул внутрь себя. Последнее время он ощущал Хозяйское состояние как «зеркальную гладь озера внутреннего», так проще было удерживать себя в Хозяине и пресекать малейшие тревожные сигналы. Сейчас на «зеркале озера» наблюдалась лишь мелкая рябь небольшого напряжения.

Просмеявшись несколько раз, Петя уселся на каменную лавку. Мыслей в голове не было, но вся суть Петина, как и прежде, была пронизана устойчивым намерением – найти старуху. Ощущая в себе этот настрой уже не один день и неустанно поддерживая Хозяйское состояние, Петя почему-то не сомневался, что события неизбежно выстроятся самым благоприятным образом. Но хотелось, чтоб поскорее все же…