Дженни Мэнсон - Что это значит: быть собой?

Люди, сидящие за столом, спорят.
Некоторые предлагают его повесить.
Одни говорят громко, другие – тихо:
«Качаться, качаться, качаться ему на ветру».
«Мне больше не хотелось быть собой,
Поэтому я снял лицо, которое носил.
Я выдергивал гвозди один за другим,
Чтобы отдать это лицо кому-нибудь другому.
Эти ужасные черты лица вряд ли были моими,
А носить чужое лицо – большой грех.
Почему? Представьте, как в брачную ночь
Я целовал бы чужие губы в чьей-то кровати…»
Но толпа тотчас издевательски закричала:
«Эй, вздерните его на виселицу».
«Тихо! – приказывает судья. —
Или я прикажу очистить зал суда.
Повесить человека – это вам не игра».
И все же одни говорят громко, другие тихо:
«Качаться, качаться, качаться ему на ветру».
«Арестант, позвольте еще раз спросить,
Что вы сделали с вашим истинным лицом?»
«Я говорил вам, Ваша честь, что выбросил его.
Просто оно было сделано из глины цвета кожи».
«Лицо отражает суть человека, – крикнул лысый присяжный, – Поэтому, потеряв лицо, человек умирает.
Господин, мы не можем оправдать этого гражданина,
Пока не узнаем, что он сделал со своим лицом».
«Это было всего лишь лицо, которое я потерял.
Сколько может мне стоить этот печальный факт?»
«Несчастный, лицо дается одно на всю жизнь.
Менять то, что дано от рождения, не имеет права никто.
Вспомните случай с Юпитером-лебедем,
Который снял лицо бога, чтобы поменять его на лицо птицы,
И Леду, лишившуюся чувств на берегу моря,
И глаза лебедя, закрытые в порыве страсти».
«Нет! Нет! Ваша честь, моя вина только в том,
Что я сделал то, что должен был сделать настоящий мужчина».
«Тихо, арестант! Мне почему-то вспоминаются слова священника О том, что в темноте он обрел лицо собаки,
После этого он напился до полнейшего безумия
И начал богохульствовать – лаять на Бога».
«Но это было человеческое лицо, сэр, – бросил он в ответ.
За этот проступок должен я заплатить?»
Люди, сидящие за столом, спорят.
Некоторые предлагают его повесить.
Одни говорят громко, другие – тихо:
«Качаться, качаться, качаться ему на ветру».
В конце зала суда молча стоят
Рука об руку его отец и мать.
Они не могут понять смысл этого суда
И почему он выкинул свое дорогое лицо?
«Но это не мое лицо, отец, – сказал он. —
Я не хочу умереть в чужой порочной постели.
Посмотри в зеркало, мама, пристально приглядись,
Твое ли это лицо, которое ты хранишь?
Зеркало овальное, а часы круглые,
Все наши восковые лица в землю уйдут.
Однажды я построил мост прямо к самому себе,
Чтобы тщательно обыскать свою душу и найти невидимое сокровище,
И после этого я сорвал свою маску, потому что
Я не нашел того человека, которым себя считал.
В чужой маске я живу жизнью другого человека —
Я должен найти свое собственное лицо и свою собственную могилу».
Люди, сидящие за столом, спорят.
Некоторые предлагают его повесить.
Одни говорят громко, другие – тихо:
«Качаться, качаться, качаться ему на ветру».
«Я подведу итог, – проворчал строгий судья,
Продемонстрировав белизну своих зубов. —
Что такое лицо? Лишь деталь, которую вы видите,
Символ и судьба личности.
Как нам отличить одного от другого?
Понять, кто сидит на привязи – собака или человек?
А когда слезы капают там, где нет лица,
Будут ли эти слезы моими или кого-то другого?
Нет свободы выбора между раскаленным углем и золотом, Выбор определяется индивидуальностью.
Но тогда замена лица, которую вы выбираете,
Достигается, как любовь, тем, что сами вы исчезаете.
Теперь вы, двенадцать присяжных, пожалуйста, удалитесь. Поместите вашу правую руку в лед, а левую – в пламя.
Дыра на том месте, где было лицо, пугает нас,
А человек, который имеет право выбора, опасен.
Итак, каким же будет ваш вердикт,
Следует ли отправить его на виселицу?»
Одни говорят громко, другие – тихо:
«Качаться, качаться, качаться ему на ветру».

«Да что ты знаешь? Она посмотрела на меня во сне прошлой ночью.
Мои сны с каждым разом становятся все лучше и лучше».