Нейл Фьоре - Легкий способ перестать откладывать дела на потом

Разговор с самим собой в манере «Следовало бы…» обладает тем же негативным эффектом, что и непродуктивные цели, зависть по отношению к другим людям и беспредметные мечты о лучшем будущем. Формулировки, подобные нижеследующим, деструктивны.

• «Должно быть по-другому…» – сравнивает воображаемое идеальное состояние с негативной реальностью в данный момент.

• «Должно быть сделано…» – сравнивает конечный пункт с плохим или негативным началом.

• «Надо быть похожим на него…» – сравнивает человека, которому вы завидуете или которым восхищаетесь, с нехорошим, несоответствующим внутренним «я».

• «Нужо быть там…» – сравнивает воображаемое блестящее, счастливое будущее с вашим неидеальным настоящим.

Такие слова становятся разрушительной мантрой, которая программирует разум на негативные подсознательные посылы типа «Я плохой. Место, где я нахожусь, плохое. Жизнь ужасна. Мой прогресс нулевой. Ничто не происходит так, как должно…». Точно так же как формулировки типа «Я должен…» вызывают стресс, формулировки типа «Следовало бы…» вызывают депрессию. Просто подсчитайте количество «Я должен…» и «Следовало бы…», которые приходят вам в голову в течение 10 минут, и сможете оценить степень своей депрессии. Вероятнее всего, вы ощутите себя неудачником, будете чувствовать себя подавленным.

Я не говорю, что не стоит стремиться к идеалам и целям. Я имею в виду, что формулировки типа «Следовало бы…» создают негативные сравнения, не подсказывая при этом, как именно выбираться из затруднений и как перенестись туда, где бы вы хотели оказаться. Формулировки типа «Я должен…» и «Следовало бы…» не передают ни мозгу, ни телу четкую картинку того,

• что вы решаете делать;

• когда вы решаете это делать;

• где вы решаете начинать;

• каким образом вы решаете это воплощать.

Как только вы начнете разговаривать с собой, используя язык, фокусирующийся на результатах, а не на обвинениях, на выборе, а не на вынужденности делать что-то, на том, что есть , а не на том, как, по вашему мнению, должно быть , вы увидите, что ваш разум и тело сотрудничают, вырабатывая позитивную энергию, не отягощенную ненужной борьбой негативных сравнений прошлого и настоящего с будущим.

Дон очень любил свою работу арт-дилера. Но, к несчастью, при всей своей любви к искусству он терпеть не мог менеджмент и то количество мелочей, которые были неразрывно связаны с этим занятием. Когда нужно было сделать налоговый отчет или найти какой-то документ, Дон тратил на это много сил, осыпая себя укорами типа «Надо было лучше вести записи…» и «Мне следовало вкладывать больше энергии в продвижение…». Даже начав наводить порядок в своих записях, он продолжал думать: «Это не так хорошо, как могло бы быть, и почему я не навел порядок раньше…» И то, что когда-то было любимой работой, превратилось в неподъемный груз.

Казалось, Дону было не так важно, доделает ли он работу или впадет в прокрастинацию: тягостные мысли заставляли его чувствовать себя ничтожеством. После встречи со мной Дону пришлось научиться отпускать свои прежние формулировки типа «Мне следовало еще раньше…», приняв факт, что изменить какие-то вещи уже не в его власти.

Я научил его отслеживать ранние признаки депрессии, возникающей из-за упущенных возможностей, благодаря повторению самому себе: «Да, все это в прошлом. Жаль, конечно, но я ничего не могу с этим поделать. Зато что я могу сделать сейчас же, немедленно?» И он стал учиться быстро переносить свое внимание на один корректирующий шаг, который можно было сделать в настоящий момент. А также превращать неизрасходованную энергию и беспокойство из-за будущих «Следовало бы…» в конструктивные попытки задать себе вопрос: «Когда мне доведется в следующий раз поработать над достижением моей цели?»

Так Дон научился весьма эффективно превращать самокритику и депрессию из-за невозможности исправить что-то в нечто более конструктивное и соразмерное своим возможностям.

Не желая более застревать в мыслях о прошлом или будущем, вы захотите по-другому вести свой внутренний диалог. Чтобы стать более продуктивным и результативным, вы будете отдавать себе четкие распоряжения о том, что вам делать, когда и где приступать к выполнению задания.

Насущная важность прояснения запутанных посылов и двойственных чувств относительно формулировок типа «Должен что-то сделать…» и «Следовало бы…» открылась мне, когда я служил в составе 101-й воздушно-десантной дивизии. И хотя все парашютисты-десантники в США технически являются добровольцами, командир сказал мне, что я могу либо добровольно пойти в подготовительную Воздушно-десантную школу, либо буду вынужден (что было весьма вероятно) прыгнуть без тренировки. Дело было в те времена, когда наше подразделение находилось в постоянном состоянии боевой готовности.

Я провел две ужасные недели, совершая марш-броски в боевом обмундировании, отжимаясь и делая зарядку под палящим солнцем Джорджии в Форт-Беннинге – «родном доме» воздушного десанта, чтобы однажды узнать, что от меня ждали прыжка с самолета, летящего со скоростью двести пятьдесят километров в час на высоте шестьсот метров. Каким-то образом все те усилия, которые необходимы для прохождения тренировки парашютистов-десантников, заставляют вас забыть о цели всех этих приготовлений. Совершенно точно, если бы я беспокоился об этом, то мучился бы страхом успеха – того типа страха, который вызывается ожиданием еще более тяжелого труда как следствия уже проделанной работы.

Я никогда не забуду тот первый полет. Наш самолет разогнался до двухсот пятидесяти километров в час и летел на высоте шестьсот метров, когда нам открыли люк в ожидании прыжка. Впереди себя я видел других парней, медлящих в нерешительности.

Подойдя к выходу, многие вставали враспор, не решаясь прыгнуть, хотя их учили класть руки на внешнюю сторону люка, чтобы оттолкнуться от самолета. Они бросали взгляды на землю, и было видно, как тела их напрягались и автоматически съеживались, словно готовясь к заранее неудачному прыжку. Находясь в таком физически неудобном и небезопасном положении, они даже не пытались заставить себя прыгнуть, но и сержант не делал попыток вытолкнуть их за борт, что при любом раскладе не было оптимальным.

Время от времени до меня доносился ужасный глухой звук: парашютист неудачно выпрыгивал и, зацепившись, ударялся о борт с внешней стороны. Из-за того что он изначально медлил в нерешительности, стоя возле выхода, возрастала вероятность того, что парашют заклинит и он не раскроется как следует в нужный момент.