Михаил Сердюков - Последний день на планете Земля. Сборник рассказов

– Мне сегодня каждый встречный говорит про Луну, и, честно сказать, я до последнего никому не верил, но из ваших уст это звучит не как очередная сплетня, мне даже стало как-то не по себе. – Я снова подумал об Ольге, и снова земля ушла у меня из-под ног. – Извините меня за случившееся, но я как-то еще могу вам быть полезен?

– В обычное время навряд ли ты бы так легко отделался от человека, которого несколько минут сбил своим автомобилем, так почему ты думаешь, что сможешь быстро отделаться от меня сегодня?

– А что вы хотите, чтобы я для вас сделал? – заикаясь, сказал я, начиная жалеть, что остановился.

– Если ты меня подкинешь до старого аэропорта, то у меня не останется ни одной плохой мысли о случившемся, и твоя совесть будет чиста.

Этот мужчина оказался справедливым человеком, его просьба была разумной, она не имела оттенка требования, он просто дал мне

возможность загладить вину перед ним. Вдобавок у меня появилась уникальная возможность больше узнать о происходящем, и компания с нормальным человеком, хоть небольшой промежуток времени, была хорошим украшением моего пути, потому что старый аэропорт находился в нужном мне направлении.

– Идет. – Я протянул ему руку для пожатия и подумал, что этот мужчина уж точно не убивал коров последние двадцать пять лет.

Он протянул мне руку в ответ и неуверенно улыбнулся. Я предложил ему пройти к автомобилю, открыл дверь и помог присесть на переднее сиденье пассажира. Быстро обежав автомобиль и заняв водительское место, я спросил:

– Как вы себя чувствуете?

– Немного болят ребра, но жить буду.

Эти слова позабавили меня, потому что в сложившейся ситуации они звучали как-то абсурдно – «жить буду»…

Я завел мотор автомобиля, и мы поехали. Пункт назначения, куда необходимо было попасть пострадавшему от моей невнимательности, находился в тридцати километрах, это около двадцати минут езды.

– А ты куда держишь путь… м-м-м-м…

– Алеша.

– Алеша, – повторил мужчина.

– Я еду к своей возлюбленной, Ольге. Если и прожить последний день на этой земле, то только с ней рядом.

Мужчина с улыбкой воспринял мои слова:

– Любовь. Сколько глупостей она приносит в жизнь человека. У любящего полностью атрофируется инстинкт самосохранения. Всякий испытывающий такие яркие переживания перестает вообще думать о себе. Его кидает из стороны в сторону. Он готов страдать и тут же быть счастливым. Любовь забирает весь покой.

– У вас был такой опыт?

– Все, что было, – умерло. Зачем о прошлом, когда нас ждет необычное будущее?

Образовалась тишина. Ее слегка нарушало трение колес об асфальт; резиновый протектор, быстро облизывая поверхность дороги, издавал шуршащий звук.

– А зачем вам в старый аэропорт? – не удержавшись, я вклинился в монотонные звуки.

– Как же тебе повезло, Алеша, что мы с тобой встретились! В этот день не все узнают о том, что будет происходить в старом аэропорту, а кто узнает, обязательно захочет там быть. Это, как бы тебе сказать… закрытая вечеринка.

– И к чему она приурочена? К концу света?

– Да, мы будем провожать Землю в последний путь. Это будут масштабные похороны, если хочешь.

– Звучит жутковато.

– Но страх теряет свою силу, если ты рядом с единомышленниками. Там будет вся интеллигенция нашего города, все те, кто первыми узнали о том, что происходит.

– И вы думаете, это пройдет в порыве веселья?

– Я больше склонен думать, что это будет духовный поиск ответов, что нас ждет дальше или даже кто такой человек как природное явление.

– Интересно, а что вы думаете на этот счет?

За окнами мелькали деревья. Разделительная линия на дорожном полотне вела нас вперед. На мгновение мы с незнакомцем ощутили тишину, всеобъемлющее молчание, в котором и возник ответ, я его ощутил, его сложно объяснить словами, но этот щелчок точно напомнил мне, кто я такой. Я был не тем, кем я себя представлял, в этом состоянии я не имел имени – я просто был.

– Я обычный журналист, я лишь фиксирую, записываю события, я мало понимаю в чувствах, и я не сильно преуспел в духовных поисках, поэтому мой ответ, возможно, покажется скупым, но… – Незнакомец задумался. – Мне кажется, человек…

Речь журналиста прервал звук сирен: снова зазвучала воздушная тревога. На этот раз она была не такая громкая, ведь мы значительно отъехали от города.

Я схватил свой телефон посмотреть, появились ли деления сотовой связи, и, к моему удивлению, мобильник был готов сделать звонок. Я промотал список контактов, чтобы найти мамин, и резко нажал на вызов, обратив внимание, что журналист, спокойно оценив мое занятие, тоже решил набрать какой-то номер.

– Алло, мама! Мама… – прокричал я, но на том конце было ничего не понятно, какие-то электронные шумы мешали мне услышать, что она говорит. Лишь прорывались отдельные слоги: «Мы… хор… жив… обн…», но я продолжал кричать в трубку:

– Мама, Луна падает, я еду к Ольге в Оренбург! Еду в Оренбург.

Она тоже мне пыталась что-то сказать, но я ничего не понимал. После нескольких попыток переспросить и догадаться, что она говорит, которые не увенчались успехом, звук тревоги замолк и телефонный разговор прервался.

– Черт! – ударив телефоном о панель, выругался незнакомец. – Я ничего не успел сказать.

– И я… Возможно, это был последний шанс поговорить с мамой. Наступила тишина.

Мы ехали несколько минут, не проронив ни слова. В этом молчании мы начали понимать всю трагичность сегодняшнего дня. Мы стали чувствовать дыхание смерти. В какой-то момент меня окутал дикий страх, на моих устах замер крик бессилия. Мне захотелось врезаться в столб, чтобы не испытывать это. Какая уже разница? Часом позже, часом раньше. Да, мне захотелось нести разрушение, мне захотелось стать монстром, который уничтожал бы все, что встретит на своем пути, мне было необходимо бить, ломать, унижать, и все для того, чтобы унять зуд, вызванный страхом.

Я глянул на сидевшего рядом мужчину. Он был задумчив. Его глаза были в расфокусировке – видно, он тоже что-то переживал. Удивительно, что внутри человека может быть столько эмоций, за двумя окнами его мира может скрываться буря страстей и войн. Каждую секунду человек одерживает победу над кем-то внутри себя или проигрывает этому «кому– то». Кто-то постоянно противостоит ему в его же теле.

– Здесь направо, – безжизненно сказал журналист.

Я послушно повернул.

– Меня, кстати, зовут Евгений Васильевич, – он протянул мне руку.

– Алеша, – напомнил я и пожал ему руку.

– Это будет звучать ненормально, хм, но я рад, что ты сбил меня, Алеша. – Я тоже был рад познакомиться с вами. – Не знаю, насколько искренни были мои слова и насколько искренне было мое состояние, но я подумал, что ему будет приятно услышать это, тем более я вроде как чувствовал вину перед ним.