Татьяна Ролич - Эдипов комплекс

Нельзя сказать, что у Андрея не было знакомых женщин. Он открыл записную книжку, и первое имя – Тамара – сразу пробудило его к жизни. Тамара была его случайной знакомой из тех «простых», которых очень боялась Наталья Аркадьевна, называя их провинциалками и аферистками, но вслух она таких слов не произносила, и Андрей знал, что нельзя маму в эту сферу своей жизни допускать, и мама жила в некотором вакууме, куда не могли проникать неприятные ей сведения о жизни сына. Кое о чем она догадывалась, но ничего конкретного не знала.

Тамара подошла к телефону, и Андрей сразу спросил:

– Можно, я за тобой зайду и мы куда-нибудь… – он не договорил.

– Помнишь, ты все собирался меня к себе на дачу пригласить? Ну как? – Тамара говорила с небольшим акцентом, она была наполовину грузинка, и это сохранялось в ее облике женщины юга: гладкие черные волосы, правильные точеные черты лица и огромные светло-карие глаза.

У Тамары была машина, и она после работы встретилась с Андреем недалеко от ее дома, где жила с мужем, двумя детьми и матерью. Муж был в командировке в Италии, и Тамара себя чувствовала женщиной свободной. Ей было за сорок – она была в той поре, когда неизрасходованная любовь самым естественным образом вдруг выплескивается на того, кто этого захочет.

Андрей ничего конкретного о жизни Тамары не знал и не хотел знать – сейчас он хотел просто отвлечься от своих проблем, и Тамара была для этого настоящим подарком. Самое главное – ее необузданный темперамент, как будто специально сохранил свои силы для Андрея, которого она считала таинственным мужчиной, о чем постоянно ему говорила. В постели она была хороша, и Андрею захотелось ее сейчас и сразу, прямо здесь, и он ей об этом сказал:

– Давай свернем в сторону, – на что Тамара, любившая комфорт и удобство, не согласилась, и это разозлило Андрея.

– Что это значит?

– Это значит, что я хочу к тебе на дачу, – спокойно ответила Тамара. Их прошлое свидание было каким-то сумбурным, а сейчас она хотела, наконец, посмотреть на дачу Андрея, о которой он говорил, но никогда не приглашал ее туда. По опыту она знала, что мужчинам бывает достаточно того, что случается, и они уже не хотят тратить время на длительное общение. У Тамары вызревал план завоевания Андрея на длительную перспективу, и, как женщине практичной, ей хотелось знать о его финансовых возможностях, чтобы как-то использовать для своего бизнеса. Она занималась торговлей: у нее было два магазина, у нее лично, и муж ей мало помогал в ее бизнесе.

Про Андрея она знала, что он из обеспеченной семьи, хотя ей было непонятно, что понимать под этой обеспеченностью. Но все это можно было выяснить не наскоком, не сразу, и для этого нужно не просто где-то переспать, а пообщаться.

Она уверенно вела машину и остановилась у супермаркета.

– Андрей, давай зайдем, – предложила Тамара.

Андрей спокойно вышел. В последнее время, после всех сложностей, на его голову сваливались регулярно гранты – это были приличные деньги, и Андрей чувствовал себя уверенно и всегда брал с собой какую-то приличную сумму денег – мало ли что. Он еще не знал, что такое деловые женщины, не знал их аппетита и замашек. Он не знал, что это хищницы, которые ловят мужчин, чтобы раскрутить, чтобы заставить их работать на их бизнес. И такие мужчины находились, но не в среде интеллигентных людей, к которым принадлежал Андрей. Он не догадывался, что Тамаре надо выяснить его финансовые возможности, что-то и она втирается к нему в доверие, и безропотно подчинился ее предложению.

Когда Андрей вошел в супермаркет, он впервые почувствовал себя в роли мужа, держась за ручку тележки, в которую Тамара уверенно складывала продукты. Ему стало неловко, и он стеснялся находиться рядом с этой уверенной яркой женщиной, которая вела себя как жена. Почему-то Андрею показалось, что вот так возят в коляске ребенка, впереди себя, – он взглянул на себя со стороны, и роль мужа-отца явно ему не нравилась, не стыковывалась со всем тем, что составляло главное в его духовной жизни, и он почувствовал, что не может никак этот реальный мир с его пошлостью каждого дня, наполненного будничной суетой, покупками, приобретениями, благоустройствами и выгодами, принимать всерьез.

Ему сразу стало скучно и неинтересно, а когда он представил себе, что вот вместе с этими бутылками, коробками, пакетами эта конкретная женщина войдет в его обитель, где он уединяется со своими мыслями и книгами в любое время – в дождь, в холод, зимой и летом, весной и осенью, когда смотрит на опавшие листья кленов или на заснеженные ветки елей, когда вечером вся поляна перед окнами искрится от мороза и ему так хорошо перед камином – в огне трещат дрова, – ему при воспоминании об этом стало жалко чего-то, то ли самого себя, и он увидел в этот момент тележку и Тамару, размахивавшую руками и громко говорившую ему:

– Встань в очередь. Я сейчас…– и она устремилась в отдел, где были выложены горкой прозрачные пакеты, и пришла через какое-то время с комплектом белья и накрыла им все, что было в тележке. Этот яркий пакет в скользкой упаковке равномерно двигался взад и вперед. Андрей отпустил ручки тележки, протиснулся к выходу, слыша вслед удивленное восклицание Тамары:

– Ты куда? А кто будет расплачиваться?

Он вытащил из кармана бумажник, достал из него деньги, обернулся, протянул деньги и вышел на улицу.

Когда свежий воздух ударил ему в лицо, он пошел не оглядываясь, не думая ни о чем, шел наугад, сталкиваясь с прохожими, которые на него оборачивались, а он шел, испытывая неясное ощущение, что делает то, что ему хочется…

Глава 12

Андрей вернулся домой и сразу прошел в кабинет, сел за стол и достал листки, исписанные его аккуратным почерком. Это были его последние записи, которые он регулярно делал и складывал в папку. Он начал писать:

«Иногда мне кажется, что жизнь людей – это бессмысленные передвижения в пространстве, от того, что материя не может не двигаться – иначе она начинает разлагаться. К этой мысли я прихожу всегда, когда смотрю в окно на двигающихся туда и сюда людей, но про себя я могу сказать точно, что я – другой, у меня есть мое творчество, и я его раб. Если я не делаю каждый день каких-то новых для себя наблюдений, которые мне кажутся подтверждениями того мнения, что моя теория о бессмысленности жизни меня окружающей, верна, то, я считаю, день прожит зря. Мысль, что нельзя терять время попусту, мне всегда казалась пошлой и тривиальной, но сейчас, когда мне уже за… (тут Андрей поставил многоточие, желая потом проверить универсальность своего вывода), я чувствую, что она заставляет не делать того, о чем я потом буду сожалеть. Отчего другим, как мне кажется, не скучно заниматься этими пустяками, этой ерундой – от того, что это единственно возможный для них способ жизни».