Татьяна Ролич - Эдипов комплекс

Когда Андрей написал эту последнюю фразу, он почувствовал облегчение. Ему показалось, что она объясняет жизнь других, которая его начинала иногда интересовать, и он долго переживал всякие случайные наблюдения, как будто они его касались лично. Иногда он думал так: «Неужели все вот так, как я, реагируют на окружающее, слишком активно?» – и приходил к выводу, что, наверно, это он такой другой, особенный. В этом заблуждении он пребывал до тех пор, пока не пришел к более разумному выводу: «В жизни все многообразнее, и сколько таких, как я, столько и других», – но этот разумный вывод ничем не подтверждался, и он по-прежнему испытывал тоску и одиночество.

Чем больше он задумывался над своей жизнью, тем явственней ему представлялось, что есть какой-то выход из его положения одинокого человека, и он думал, что женщина, ему соответствующая, где-то есть, и тогда, может быть, он сможет быть счастлив.

Телефон не унимался после того, как Андрей бросил Тамару с корзиной продуктов. Дома никого не было, и Андрей не брал трубку, не желая выслушивать всякую ерунду, которую могла ему наговорить Тамара. Одновременно он для себя решил, что эта линия окончена. Он подошел к окну, и опять, как всегда, туда-сюда ходили люди, и это бессмысленное движение его немного развлекло, когда он увидел группу ребят и девушек, которые шли, размахивая руками, – видно было, что они о чем-то спорили, и Андрей вспомнил себя студентом, вернувшимся после каникул, когда они пошли в «Лягушатник», и он ушел из-за невозможности рассказать о своем счастье. Ему стало лучше

Тут он вспомнил, что когда встретил Галю, то не записал номер ее телефона. Но он знал, где она работает, и по справочнику нашел телефон магазина. Он набрал номер. Строгий мужской голос ответил:

– Я слушаю.

– Попросите, пожалуйста, Галю. – Андрей волновался.

– Вам какую? У нас их две, – услышал Андрей.

– Которая работает в кондитерском.

– В бакалейном? У нас нет кондитерского.

– Да, извините, я не знал, – он ждал. В трубке что-то щелкнуло, и на другом конце Андрей услышал:

– Я слушаю. Але.

– Галя, это я, – задыхаясь от волнения, выпалил Андрей.

– Андрей? Ты где?

Андрей почувствовал, как голос Гали задрожал.

– Я дома. – Он замолчал, не зная, что говорить дальше. В этот момент он просто от счастья, таинственно и непонятно откуда на него нахлынувшего, не мог говорить. На другом конце провода тоже молчали.

– Понимаешь, надо увидеться, – выпалил Андрей.

– Хорошо.

В половине девятого Андрей стоял у входа в магазин. Галя вышла, и они пошли вдоль домов, не чувствуя ничего, кроме смущения. Слово за слово, разговор как-то пошел. Каждый говорил о своем, но вместе получалось, что каждый другому о себе говорит то, что давно хотел сказать.

– Помнишь тот вечер у Пети? – спросила Галя.

– Помню.

– Почему ты ушел?

– Я почувствовал себя лишним. – Андрей на ходу придумывал объяснения.

– Нет. Тогда ты меня отдал другому. Тогда я любила тебя, а ты от меня отказался, – сказала Галя. Андрей молчал.

– Ты правильно сделал. Ты не хотел жениться, а вот Петя захотел.

– Это именно так, – подхватил Андрей, не понимая, что стоило подумать, может, придумать что-то для себя более выгодное, когда за словами скрывается смысл, твое истинное лицо. – Андрей потерял бдительность, но тут же спохватился:

– Нет, просто я не был уверен, что нужен тебе, – и он замолчал.

– Что об этом говорить сейчас.

Андрей смотрел на Галю и пытался найти в ней, в ее облике, то, что столько времени не давало ему покоя. И зачем он сейчас преследует свое прошлое, которое было действительностью только тогда, только в тех обстоятельствах? Зачем он лукавит перед самим собой? Это он понял сейчас, когда рядом стоял реальный человек, – это «лукавит» он почувствовал во фразе: «Что сейчас об этом». Она закрывала как будто путь к тому, что уже не существует; и было оно или нет – на этот вопрос душа не отвечала – душа молчала, и Андрей это чувствовал сейчас. И зачем эта встреча? Чтобы убедиться, что ничего нет…

Зашли в мороженицу, заказали шампанского, и Галя как будто стала прежней – так память восстанавливает прошлые ощущения, – но это было так мимолетно, а потом Андрей уже другим взглядом оценивал Галю, перед ним сидящую, – и она была ему непонятна. Тут он вспомнил с нежностью маму, нет, не ее слова, а ее, постоянно с ним находящуюся, живую и реальную, и все, что было связано с мамой, было на другом полюсе его жизни, и он был там, и сегодняшнее путешествие в известные, но далекие старые места ничего в его душе не пробудило, кроме сожаления об ушедшей юности.

Галя рассказывала о себе, о Пете, потом о своей теперешней жизни с новым мужчиной, и Андрею это было неинтересно, он не слышал и половины того, что говорилось. Он чувствовал, как и раньше, что она от него хочет чего-то, но не знал, как и прежде, что с этим делать.

– А почему ты бросила университет? – Неожиданность вопроса, казалось, застала Галю врасплох – по ее лицу пробежало сомнение, но это было одну секунду, а потом оно стало таким же, как прежде.

– Это мое больное место. Я буду с тобой откровенна. Просто я поняла, что не подхожу для этого, потому что у меня нет интереса к археологии. Я ведь все книги по специальности сразу продала, да и было их две-три. Я из другой жизни. Это тебе не понять, когда у тебя родители интеллигентные люди. А я из простой семьи, и детство мое другое, трудное. Но я хотела вырваться, хотела куда-то попасть. Но видишь, я там, где мне положено быть, и в этом ты тоже виноват. Я бы пошла за тобой, и, может быть, у меня была бы другая жизнь. Я мечтала, как я войду в твою семью, как у меня будет другой, культурный дом. Но ты меня не принял. И для себя ты прав, а я осталась при своем. Ведь Петя, ты понимаешь, он был простой парень. Я знаю разницу между вами, но не могу это сейчас объяснять… – она опустила глаза, как будто застеснялась своей откровенности, – но ей это было приятно, она радовалась своей смелости и независимости одновременно, проявившимися в ней этими искренними словами, она радовалась, что освободилась от груза непонятных ей эмоций, которые ее тяготили. В этот момент она была счастлива…

А Андрей слушал и удивлялся. Он думал, что Галя проще и такие проблемы ее не интересуют, – он не знал всех ее сложностей, а сейчас ему было неприятно узнать, что все, в чем Галю подозревала мама, все это неправда, но то, что Галя вот так просто говорит, что ее не приняли в другую жизнь, к которой она стремилась, его удивило – он не пустил ее тогда в эту жизнь, а она хотела, и очень хотела попасть в его круг, но обстоятельства, а на самом деле простой здравый смысл, подсказали, что это ему не по силам – взять Галю с собой, отстоять ее право на жизнь с ним, бороться за нее и защищать, и он просто струсил и отошел в сторону, сделав вид, что она сама сделала тогда этот выбор.