Кевин Эштон - Как научить лошадь летать? Тайная история творчества, изобретений и открытий

Все, что мы создаем, – это орудие, изделие, имеющее предназначение. В том, что наш вид пользуется инструментами, нет ничего выдающегося. Бобры строят плотины. Птицы вьют гнезда. Дельфины используют морских губок [27] См. в списке использованной литературы : Krutzen M., Mann J., Heithaus M. R. et al., 2005. , чтобы охотиться на рыб. Шимпанзе выкапывают корни растений с помощью палок и разбивают скорлупу плодов камнями, словно молотками. Выдры также раскалывают панцири крабов камнями. Слоны отмахиваются от мух веерами из веток, которые они держат хоботами. Без сомнения, наши инструменты лучше. Плотина Гувера превосходит бобровую. Но почему?

Наши инструменты не всегда были лучшими. Шесть миллионов лет назад эволюционные пути разошлись. Одна ветка привела к образованию рода шимпанзе, самого близкого к человеку из ныне живущих. Результатом развития другой ветки стал человек. Возникло до сих пор не подсчитанное число видов. Появились Homo habilis (человек умелый), Homo heidelbergensis (гейдельбергский человек, или протантроп), Homo ergaster (человек трудящийся), Homo rudolfensis (человек рудольфский) и многие другие, чье существование еще до конца не доказано или вовсе неизвестно. Все они были людьми, но при этом не были нами.

Как и другие виды, они пользовались инструментами. Самыми первыми орудиями труда были заточенные камни, которыми они раскалывали орехи, резали фрукты и, возможно, мясо. Позднее отдельные виды человека стали использовать двусторонние топоры, изготовление которых требовало высокого мастерства при работе с камнем и строгого соблюдения симметрии. Если не принимать во внимание мелкие улучшения, можно утверждать, что инструменты человека оставались неизменными миллионы лет вне зависимости от того, когда и где они применялись, и передавались между двадцатью пятью тысячами поколений практически в первозданном виде. Несмотря на то что для изготовления такого инструмента требовалось подключить мыслительные процессы, конструкция этого первобытного топора, как и бобровая плотина или птичье гнездо, была результатом работы инстинктов, а не разума.

Первые похожие на нас люди появились 200 тысяч лет назад. Этот вид носит название «человек разумный». Его представители не были как мы в одном важном аспекте: их инструменты были примитивны и никогда не видоизменялись. Мы не знаем, что стало тому причиной. Их мозг был такого же размера, что и наш. У них были большие пальцы, тот же набор чувств, а также физическая сила. Однако на протяжении 150 тысяч лет, как и другие виды Homo sapiens, они не создали ничего нового.

Затем, 50 тысяч лет назад, что-то произошло. Грубые и с трудом узнаваемые каменные инструменты стали стремительно меняться. До того момента для этого вида, как и для других животных, не были характерны инновации. Их орудия были такими же, как во времена их родителей или родителей их родителей и т. д. [28] См. в списке использованной литературы : Mithen S., ed., 1996; Mithen S., ed., 2014. Они изготавливали их, но не улучшали. Инструменты передавались из поколения в поколение, создавались инстинктивно и оставались неизменными, что присуще плоду эволюции, а не разумного творения.

Затем в человеческой истории произошло важнейшее событие, когда представителю Homo sapiens впервые при взгляде на инструмент пришла в голову мысль, что он может улучшить его. Потомки этого индивидуума стали называться Homo sapiens sapiens («человек современной анатомии»). Именно их можно считать нашими предками. Они – это мы. Человеческий вид придумал сам акт создания.

Вместе с осознанием возможности менять все что угодно человек изменил все вокруг себя. Стремление к улучшению инструментов привело к тому, что мы добились превосходства над другими видами, включая и иные виды людей. За последующие несколько десятков тысяч лет все они вымерли, а их место занял анатомически аналогичный вид, обладавший одним важным отличием: его технологии постоянно улучшались.

Превосходство нашего вида – в инновации. Мы отличаемся вовсе не размером мозга, способностью к речи или тем, что вообще пользуемся инструментами. Наша основная особенность заключается в том, что каждый по-своему креативен. Мы занимаем эволюционную нишу нововведений. И эта ниша совсем не достояние избранного меньшинства. Это черта, свойственная всем людям.

Доподлинно неизвестно, какой именно эволюционный процесс послужил предпосылкой того, что человек стал стремиться к инновациям 50 тысяч лет назад. В ископаемых породах не осталось следов, которые могли бы ответить на этот вопрос. Мы знаем лишь, что тело человека, а также размер его мозга не изменились и что наш ближайший предок, который еще не был способен к инновации – человек разумный, – выглядел так же, как мы. Именно поэтому главным подозреваемым в переменах становится наш разум, а точнее организация и взаимосвязь между извилинами нашего мозга. Кажется, произошли некие трансформации на структурном уровне – вероятно, в результате тонких настроек, незаметных долгие 150 тысяч лет. Как бы там ни было, этот процесс имел глубокие последствия, которые теперь стали частью каждого из нас. По словам Ричарда Каселли, бихевиориста-невролога, нейробиологические принципы творческого поведения у креативных и некреативных людей одинаковы, несмотря на существенную количественную и качественную разницу между ними [29] См. в списке использованной литературы : Caselli R. J., 2009. . Проще говоря, все мы способны к творческому мышлению.

Таким образом, миф о творческих способностях в корне неверен. Креатив не редкость. Мы рождены, чтобы творить. Если созидание и кажется волшебством, то только потому, что исходит изнутри. Если мы думаем, что одним творчество дается легче, чем другим, то только потому, что это такая же часть человеческой природы, как речь или ходьба. Не все способны фонтанировать идеями в одинаковой степени, равно как и не все одарены в ораторстве или спорте. Однако все мы можем творить.

Сила созидания, свойственная человеческому виду, дарована каждому, а не сосредоточена в избранных. Результаты нашей креативности слишком велики и многочисленны, чтобы быть плодом однократного усилия горстки людей. Напротив, они должны возникать в ходе многоэтапного труда многих. Инновация носит поступательный характер, она рождается в результате небольших и постоянных изменений. Одни перемены открывают целые миры возможностей, благодаря которым совершаются прорывы. Другие же совсем незначительны. Тем не менее при ближайшем рассмотрении видно, как одно небольшое изменение привело к следующему, порой только в чьей-то голове, а иногда и на другом континенте или даже в иных поколениях. Между этими трансформациями могут пройти всего несколько часов или дней – или веков. Таким образом и передается эстафета инноваций в бесконечном потоке обновлений. Творческий процесс способствует срастанию и соединению различных элементов, вследствие чего общее количество всех человеческих изобретений позволяет нам существовать на Земле. Каждый объект в нашей жизни, каким бы старым или новым ни был, каким бы скромным и простым ни казался, содержит истории, мысли и отвагу тысяч людей, многие из которых уже умерли. И он также результат цепочки инноваций продолжительностью в 50 тысяч лет. В орудиях труда и искусстве скрыта наша человечность, они – наследие наше и вместе с тем доставшееся нам от предков. Объекты, которые мы создаем, рассказывают о победах нашего вида, о смелости, созидании, оптимизме, способности адаптироваться и надежде. Это истории об одном человеке в конкретном месте и обо всех нас одновременно, и написаны они на одном общем человеческом языке, а не на наречиях Африки, Америки, Азии или Европы.