Дмитрий Чупахин - Книга о том, как я написал эту книгу

Сказать, что она изменила мою жизнь – это как сказать, что Советская власть изменила Россию. И дело, конечно, не в оливковом масле. У нас были трудные времена, разрушительные ссоры, и однажды мы даже разъезжались по разным квартирам. Я понимал, что все идет как по накатанной: события развивались точно также, как во всех моих прошлых отношениях. От эйфории к упадку. Все заканчивалось тем, что я увлекался другим человеком.

В случае со Светой я принял решение разобраться не с отношениями, а с самим собой. Я пошел к психотерапевту, перелопатил уйму литературы. Пришло ли облегчение? Нет, больше того, все стало еще хуже, и в какой-то момент ссоры происходили чуть ли не ежедневно, но потом – совершенно внезапно – я понял, что что-то изменилось. И когда говоришь это слово – «изменение» – думается, что я начал что-то делать по-другому, изменил свои взгляды или отношение. Но в моем случае изменение состояло в том, что из меня просто что-то исчезло, будто вытряхнули камень из ботинка.

Я по-прежнему обидчивый, ленивый, меланхоличный и падаю духом почем зря, но единственное отличие, что всем этим я пытаюсь не отравлять жизнь другим людям и прежде всего Свете. И вообще, в какой-то момент я понял, что с другими людьми мне гораздо сложнее, чем со Светой. Иногда – невыносимо сложнее. С ней я стал еще большим интровертом и потому еще сильнее стал ценить ее компанию.

К моему творчеству она относится с пониманием, а иногда восхищением. Говорит, что не представляет, как так можно – сесть за компьютер и за несколько минут, не ломая голову, написать красивый текст. Не подозревает, что это дело привычки. Не буду ее разубеждать.

Если не считать ее участия в создании комикса, то помощь с ее стороны в моих начинаниях заключается в отсутствии помех. И ведь я не в курсе, а вдруг на это требуются серьезные волевые усилия? Вдруг она подавляет в себе желание заорать про неотремонтированный балкон или то, что в отпуске последний раз мы были год назад.

Я горжусь тем, какие мы. И, конечно же, без этой главы, хоть она и не имеет отношения к написанию книги, было не обойтись.

«Книга о том, как я написал эту книгу» будит интерес названием. В нем заложена информация о главном герое (автор) и насущной цели (написание книги). Рекурсивность (книга о книге о книге о книге…), очевидно, служит ироническим приемом и настраивает на комедийный лад, однако автор оговаривается: шутки в сторону. Произведение представляет собой исповедь (или дневник) человека, который решил взять и сделать – написать книгу, за которую не стыдно.

Глядя на прилавки книжных магазинов, под завязку заставленные литературой на любой вкус и цвет, можно подумать, что писательство – это не слишком трудозатратный процесс. Но вот мы получили подтверждение, насколько это сложно – задумать нечто удачное, а затем без помарок воплотить его в жизнь. Автор «Книги…» сражается с боязнью чистого листа, прокрастинацией, творческими кризисами и другими врагами начинающих авторов. Своими действиями он подтверждает, что писатели – такие же люди и точно также не любят, когда у них что-нибудь не получается.

Автор признается, что он не новичок в писательстве, но предыдущие его вещи – давнишние рассказы или неопубликованные романы – вызывают у него разве что ностальгию и сожаление о том, что они не получились, какими хотелось. В этом смысле «Книга…» – шанс сделать все по гамбургскому счету, свести дебит с кредитом, закрыть гештальт.

Это честная, почти откровенная и довольно печальная книга об одинокой попытке следовать зову тревожного сердца. Несмотря на бодрый тон и фирменную иронию, на каждой странице прослеживается, что замысел обречен. Да, книга опубликована, и, насколько мне известно, снискала определенную популярность, но все же перспективы столь специфичного текста очень сомнительные. И это, конечно же, не вина автора, а общее положение дел. Что ждет «Книгу…»? В лучшем случае ее переиздадут таким же скромным тиражом, а потом…

Неопределенность – вот в каком состоянии живут те, кто посвятил свою жизнь творчеству. Что будет завтра, а тем более послезавтра? И речь не о том, смогут ли они продолжить писать (рисовать маслом, вышивать крестиком), но и о том, что к тому времени будет с окружающим миром. «Книга…» написана в разгар эпидемии коронавируса и, кроме прочего, призвана зафиксировать ускользающий миг хрупкого равновесия. Мы понимаем: над творчеством вечно висит дамоклов меч. Чуть сдвинутся тектонические плиты – и уже не до книжек, нужно срочно закупать крупы и туалетную бумагу.

Книга совсем не о книге. И не о том, кто ее написал. И не о его писательских навыках. Она о нас, смущенных и напуганных, ждущих света в конце тоннеля. У всех своя книга о том, как мы пишем эту книгу, в смысле, живем эту жизнь. С опечатками, шутками и, разумеется, предсказуемым финалом.

Работаю на форсаже. Вначале ставил себе норму – одна глава в день. Каждая глава в районе трех тысяч знаков. Таким образом за неделю будет набираться двадцать тысяч знаков. Половина авторского листа. Кто не знает, в издательской среде объем книги вычисляют авторскими листами. В средней по объему книжке их должно быть минимум десять.

Но вот уже второй день кряду я пишу по три главы за один присест и даже не знаю, как к этому относиться. Вдруг этот запал скоро иссякнет, как оно бывало раньше. Стараюсь определить, что меня мотивирует. Есть подозрение, что мне гораздо проще двигаться по заранее подготовленному плану. Да, он у меня есть, пусть это никого не шокирует. И фальшивая рецензия, опубликованная в прошлой главе, тоже часть плана.

Кстати, как она вам? Это не первый раз, когда пишу рецензии на собственные произведения. Хвалебные рецензии, конечно же. Так было и с «Аутсайдером», футбольным детективом. После публикации в магазинах электронных книг я понял, что ее банально никто не покупает. Тогда я воспользовался служебным положением и написал на нее отзыв, который по старой дружбе опубликовали в деловом издании, где я раньше работал журналистом. Здесь мне хотелось бы написать про эффект разорвавшейся бомбы, но, кажется, я забыл выдернуть чеку. Никакого результата это не принесло, и опыт самовосхваления показался мне довольно утомительным.

Рецензия из восьмой главы далась гораздо проще. Я, безусловно, иронизировал – ведь это было очевидно? Но в принципе, это интересный прием – написать отзыв о произведении, которое только в планах. Позволяет определиться с тем, какой эффект ты хочешь им произвести. Я про «Книгу…» понял, например, важную вещь: как бы я не выгораживал из нее писательство, она все равно про писательство. Другое дело, что под писательством каждый поймет что захочет. И я не буду против.