Махпрат Мухиддинова - О родителях и детях

Люди, при всей своей схожести, типичности во внешних проявлениях эмоций, в то же время кардинально отличаются в проявлениях глубинных, неосознанных чувств. Разумеется, речь сейчас пойдёт о родительских. При всей своей любви, внимании и заботе о детях, не все умеют и способны к открытому и естественному их проявлению. Я не перестаю удивляться тому, как странно и причудливо устроен человек, насколько сложна, восприимчива и уязвима его психика. Не может не удивлять, насколько велико влияние на неё всевозможных событий, даже самых незначительных и микроскопических, но ухваченных подсознанием и кардинально повлиявших на формирование личности. Для психики не бывает ничего незначительного – всё важно!

Когда-то я прочитала статью, что ребёнку необходимы на различных стадиях развития определённые вещи, такие как колыбельные, игрушки, книжки, интенсивное общение с ним и многое другое. Но самым важным и первейшим для младенца, только что появившегося на свет, является материнское тепло. С первых же мгновений его появления на свет нужно обязательно прижать его к себе, ощутить тепло его крохотного тельца и отдать своё, чтобы он на каких-то уровнях первозданного сознания почувствовал, что он не один, что его ждали и его любят. Это естественно, когда мать постоянно хочет прижимать к себе своё дитя, бесконечно целовать и смотреть на него, поражаясь такому невиданному чуду, дарованному свыше. Я по своей природе в проявлениях чувств человек довольно сдержанный, но по отношению к детям я абсолютная противоположность. В жизни не всё так просто и естественно, как должно быть. Я встречала женщин, которые никогда не целовали и не обнимали своих детей, при этом будучи очень заботливыми и любящими. Мне очень трудно уложить в голове такое проявление материнских чувств, будучи эмоциональной и открытой. Было бы понятно, если бы такие матери были просто безразличными, но оказалось не так: они любящие и заботливые, но только не склонны к так называемым «телячьим нежностям». Я узнала, что в их семьях так же обходились без этих самых нежностей, поэтому именно такое поведение для них оказалось естественным. Со временем я поняла: таких отношений немало, даже в хороших и крепких семьях. Они спокойно обходятся без тех обычных вещей, которые должны были бы стать естественными проявлениями семейных отношений, но не стали, проявляясь по-своему, индивидуально. В таких родителях срабатывают некие ограничители, полученные с генами или приобретённые в семьях.

Всё идёт из семьи. Мы с сёстрами и братьями были приучены вот к таким «телячьим нежностям», хотя по природе своей я была самым стеснительным ребёнком в семье. Пожелав спокойной ночи родителям, обязательно целовали маму, а папа как мужчина обходился без этого. Могли просто так подойти и обнять маму, прижаться к ней. Она сама любила крепко нас обнимать и целовать. Уходя и приходя домой, обязательно делали то же самое, и так было всегда, пока родители были живы. Так было и есть у нас с детьми, но папу они целовали тоже. Обнимание-целование – не есть только привычный ритуал, а прежде всего потребность души, естественное проявление любви и нежности. В нашей семье потребность в «телячьих нежностях» была настолько сильной, что с детьми обязательно должны были время от времени крепко обняться, постоять так немного, а потом детки опять бежали по своим ребячьим делам, а я по своим. Годы спустя, повзрослев, они стали сдержаннее, но потребность в нежности у нас не иссякла. Старший сын, приезжая на каникулы домой, очередной раз приобнимая меня приговаривал: «И почему же я такой мамсик?!» Средний и младший сыновья тоже не отставали от старшего брата, ничего не приговаривая, очень эмоционально проявляли свои чувства. Сейчас они открыто выражают свои чувства, говорят слова любви и благодарности. В «телячьих нежностях» столько тепла, столько чувств, которые не всегда возможно передать словами, поэтому не следует их стыдиться, стесняться, а от всего сердца давать им волю.

Воспитать детей самостоятельными – это залог их будущей самодостаточности, способности управлять своими действиями, а значит умения достигать всего задуманного и намеченного. Человек чувствует себя полноценным, получает настоящую радость от жизни только тогда, когда у него есть силы и умение воплощать в жизнь свои мечты и идеи. Родители могут опекать, держать детей под своим надзором, от этого никуда не деться, но это ни в коей мере не должно тормозить, мешать развитию в них самостоятельности. Мы просто обязаны сделать всё, что в наших силах, чтобы они чувствовали себя в этой жизни не чужими, а умели жить с ней в ладу и нашли своё место под солнцем. Это возможно только тогда, когда человек умеет ставить цель, идти к ней и достигать её. Мы все – мечтатели, и очень многое в нашей жизни так и остаётся недостижимыми мечтами. Нам не хватает упорства, силы намерения, трудолюбия, а самое главное силы духа, чтобы превратить свою жизнь в место, где мы – созидатели, и где воплощаются мечты.

Я сейчас понимаю, что в природе человека заложена в той или иной степени склонность к самостоятельности, как и ко многим другим вещам, но на природу надейся, а сам не плошай. Независимо от пола, характера ребёнка, родители должны закладывать или укреплять в нем природные положительные качества. Это очень важный момент, следует не упустить его. Как бы я ни опекала детей, какой бы клушей ни была, как бы постоянно за них не тряслась, но я чётко осознавала, что я просто обязана давать им свободу, не привязывать их к своему подолу, тем более сама для себя всегда хотела свободы, и родители мои вынуждены были давать мне её. Не приучив их к самостоятельности, привязав их к себе, решая постоянно за них их дела, проблемы, кого мы вырастим? Естественно, мы много говорили с детьми, приучали к определённым вещам, вместе решали какие-то возникающие вопросы, проблемы, но всё в разумных пределах. Основа воспитания всё же заключалась в том, чтобы научить их самостоятельно мыслить, анализировать, и, как следствие, отвечать за свои действия – это и есть путь к настоящей, взрослой жизни, где за все свои поступки они сами несут ответственность, а значит учатся избегать осложнений и ошибок.

Наш долгожданный первенец Рустам был очень привязан ко мне, мы не могли жить друг без друга. Я начинала скучать по нему, даже пока он спал, находился в садике. Но у нас бывали моменты ссор, когда он мог ходить за мной по пятам и твердить, что любит меня, из-за того, что я была сердита на него, и на его «люблю» отвечала «а я тебя не люблю», но он упрямо заявлял «нет, ты меня любишь!» Пока не добивался ответного признания, ни за что не отставал. Ему тогда было всего два или три годика. Сейчас даже не представляю, за что можно было сердиться на малыша, который всё понимал с полуслова, и ему хватало благоразумия следовать тому, что понимал. Это было слишком не по-детски. Очевидно, я с детьми сама становилась ребёнком и могла обижаться на них. Особенностью детей является то, что они не всегда могут следовать тому, что научились понимать, в силу отсутствия в таком малом возрасте механизма торможения, из-за постоянного срабатывания механизмов познания. Годы спустя я смотрела на двухлетних крох и бесконечно удивлялась, что своего сына в таком возрасте воспринимала уже большеньким, разговаривала и требовала с него не как с малого ребёнка. Каждый из нас оказался по своей природе очень уж своеобразным. Сын самостоятельным, смышлёным не по годам, а я требовательной, со слишком взрослым подходом к малышу, не имея родительского опыта. Тем не менее я очень боялась за своего сына, моё сердце постоянно пребывало в тревоге, но я понимала, это не помешает мне делать то, что следует делать. Я сначала гуляла с ним, не отпуская от себя ни на шаг, потом поняла, что не всегда смогу гулять с ним из-за домашних дел, а папа постоянно отсутствовал. Тогда я стала оставлять его одного во дворе, благо территория возле нашего дома была довольно обширной и обнесена штакетником. Он был ребёнком покладистым, понимающим, поэтому со двора никуда не уходил, но я была начеку и постоянно выбегала или посматривала из окна. Потом, понимая, что ему тесно постоянно играть возле дома, стала позволять недолго погулять с друзьями в пределах нашей улицы. Вот так постепенно расширялся ареал его свободы, благо мы жили в обособленном месте – базе геологической экспедиции. Чуть повзрослев, он уже носился с друзьями по посёлку, правда, инструктаж всегда проводился как с ним, так и его братьями. Его братья тоже были на редкость самостоятельными, что облегчало нашу жизнь.