Рик Хансон - Мозг и счастье. Загадки современной нейропсихологии

Человеческие отношения между родителями и детьми уникальны в животном мире в первую очередь тем, что формируют наше отношение к любви и способы ее выражения во взрослом возрасте. В следующей главе мы поговорим о том, как работать с влиянием, возможно оказанным на вас в детстве.

Волк ненависти

Эволюция человека наделила его необыкновенными способностями к сотрудничеству, сопереживанию, любви. Так почему же в нашей истории столько эгоизма, жестокости и насилия?

Конечно, свою роль играли экономические и культурные факторы. Тем не менее в самых разных обществах – охотников-собирателей, сельскохозяйственных, индустриальных, коммунистических и капиталистических, западных и восточных – ситуация в основном одна и та же: верность и преданность «своим» сочетается с агрессивностью к «чужим». Мы уже видели, как глубоко укоренилось в нас это понятие – «они». А теперь посмотрим, как появились страх и агрессивность по отношению к «чужим».

Мерзкие и грубые

Наши предки в течение миллионов лет страдали от голода, хищников и болезней. Борьбу за скудные ресурсы обостряли к тому же колебания климата – жгучие засухи сменялись холодными ледниковыми периодами. Такие суровые условия сдерживали рост численности популяций гоминидов – она оставалась более или менее на одном уровне, несмотря на потенциальную возможность ее увеличения на 2 % в год ( Bowles, 2006).

В этих условиях нашим предкам выгодно было ради воспроизведения сообщества поддерживать кооперацию внутри своей группы и проявлять агрессивность по отношению ко всем остальным ( Choi and Bowles, 2007). Кооперация и агрессивность эволюционировали рука об руку: сообщества с более тесной кооперацией были успешнее в агрессии, а агрессия против чужаков, в свою очередь, требовала еще большей кооперации внутри собственного племени ( Bowles, 2009).

Кооперация и любовь способствовали развитию множества соответствующих нервных сетей, но аналогично обстояло дело и с агрессивностью и ненавистью.

• Агрессивность преимущественно (если не целиком и полностью) представляет собой ответ на ощущение угрозы, включая даже слабое чувство волнения и тревоги. Поскольку миндалевидное тело ориентировано в первую очередь на поиск угроз и то, что миндалина «воспринимает», еще больше увеличивает ее реактивность, многие чувствуют себя каждый раз всё в большей опасности. И становятся всё агрессивнее.

• Как только стрессовая система СНС/ГГН активизируется (если вы собираетесь драться, а не бежать), кровь приливает к мышцам ваших рук, волосы на всем теле встают дыбом («гусиная кожа»), чтобы вы выглядели более устрашающе, когда будете нападать на потенциального врага, а гипоталамус может до крайней степени усилить это состояние – до приступа ярости.

• Агрессивность сопровождается высоким уровнем тестостерона (и у мужчин, и у женщин) и низким уровнем серотонина.

• Речевые зоны в левой лобной и теменной доле, получив визуально-образную информацию из правого полушария, помогают категоризировать людей на «друзей» и «врагов», «своих» и «чужих», навешивая на всё соответствующие вербальные ярлыки.

• «Горячая» агрессивность при высоком уровне активизации системы СНС/ГГН нередко подавляет способность префронтальной коры регулировать эмоции. «Холодная» же агрессивность предполагает низкий уровень активизации системы СНС/ГГН, но сопровождается долговременной активностью префронтальной коры (вспомните пословицу: «Месть – блюдо, которое лучше подавать холодным»).

Результат такой мозговой динамики ясен: хорошенько заботься о «наших», но бойся и презирай «тех», нападай на них. Так, исследователи считают, что большинство современных племен охотников-собирателей, дающих достаточно ясное представление о социальных условиях, в которых эволюционировали наши предки, постоянно конфликтует с подобными соседними группами. Их конфликты не производят таких глобальных потрясений и разорения, какими чреваты современные войны, но они гораздо более жестоки: в них погибает по меньшей мере каждый восьмой мужчина племени, в то время как в войнах XX века погиб примерно каждый сотый ( Bowles, 2006; Keeley, 1997).

Наш мозг до сих пор сохраняет эти тенденции и «привычки». Они по-прежнему актуальны в компаниях школьников, офисах политиков, при семейных конфликтах. Здоровое соревнование, упорная борьба за людей и цели, которые вам дороги, не имеет ничего общего с агрессивностью враждебной. По большому счету именно наша склонность к такой агрессии порождает предрассудки, угнетение, этническую дискриминацию, войны. Этими тенденциями часто манипулируют, представляя те или иные сообщества людей как неких демонов зла.

Однако такие манипуляции не были бы столь успешны, если бы не являлись наследием агрессивных взаимоотношений между социальными группами на протяжении нашей эволюции.

Что упущено?

Волк любви видит перед собой широкие горизонты. Все существа для него входят в круг «мы». Этот круг суживается для волка ненависти, так что в него помещается только определенная нация или племя либо друзья и семья или – в предельном случае – только «Я сам», а остальных относят к враждебным «они». Бывает, что круг суживается до такой степени, что одна часть внутреннего мира человека ненавидит другую его часть. У меня, например, были клиенты, которые не могли смотреть в зеркало, потому что считали себя слишком уродливыми.

В дзен есть поговорка: « Ничто не остается вовне ». Это значит: ничто не должно быть упущено из широкого ясного поля вашего сознания, ничто не должно быть упущено из вашего сердца, все должно быть охвачено вашей духовной практикой.

Когда круг суживается, естественно возникает вопрос: что остается вне его? Что упущено? Это могут быть люди на другом краю земли, исповедующие иную религию, или жильцы соседней квартиры, чьи политические взгляды вы почему-то не приемлете. Или привередливые родственники, или старый друг, который вас обидел. Это может быть любой человек, которого вы считаете ниже себя или просто рассматриваете как средство для достижения своих целей.

Как только вы помещаете кого-то вне круга «мы», вы включаете мозговые механизмы, позволяющие автоматически девальвировать ценность этого человека и оправдывать дурное обращение с ним ( Efferso, Lalive, and Feh, 2008). И волк ненависти тут же начинает шевелиться. Он оказывается на расстоянии только одного прыжка от активной агрессии.

Обратите внимание, сколько раз в день вы характеризуете кого-то как «не такого, как я» даже довольно мягко: он – «другого поля ягода», у нее не мой стиль, и так далее. Удивительно, насколько это обычное дело. Обратите внимание, что происходит с вашей душой, когда вы забываете об этих различиях, фокусируя внимание на том, что у вас есть общего с этим человеком, что позволяет вам сказать о нем и себе: «Мы».