Таня Танк - Бойся, я с тобой

4) Не существует такой вины, оправданным ответом на которую может быть насилие.Если вы так глупы, ничтожны, некрасивы и далее по списку – почему бы хищнику от вас не отвязаться? Но он не отвязывается, а активно надумывает причины, оправдывающие его насилие. Стало быть, ответственность за него лежит исключительно на агрессоре. Поэтому мы не должны искать для агрессора оправдания и смягчающие обстоятельства, а в поведении жертвы – проколы и «провокации».

«Жертва страдает от ситуации, за которую не несет ответственности, – убеждает Мари-Франс Иригуайен. – Человек, испытавший на себе такую психическую агрессию, как моральное домогательство, действительно является жертвой, потому что его психика на какое-то время была повреждена».

«…потому что недодала, недолюбила, недотерпела, недопоняла, и вообще, всячески нарывалась, вынуждала и доводила. С более мудрой и гибкой партнершей он будет счастлив».

Эх, если бы! Не знаю, как кому, но лично мне хочется, чтобы «мой» перверзник обрел счастье. Но ведь не обретет. Даже с самой золотой партнершей. Были у него и «мудрые», и «гибкие». Итог один – разрыв. С кем раньше, с кем позже…

Поэтому уясните: терпеть насилие и приносить себя в жертву – не значит, быть женственной, мудрой и мягкой.Давать отпор насилию – не значит, быть жесткой, мужеподобной, агрессивной, наглой, эгоистичной, мстительной, истеричной, хабалистой и… как там еще охарактеризовал вас ваш хищник?

«Это благородно, великодушно, по-христиански… И вообще, ненавидеть и обижаться опасно для здоровья. Поэтому я просто обязана простить и отпустить!»

Не обязана. Я не нахожу никаких доводов в пользу непременного и скорейшего прощения перверзника. В таком «прощении» мне, скорее, видится неумение (нежелание) переживать отрицательные эмоции и совладать с ними. Да и нельзя простить волевым усилием. Чтобы простить по-настоящему, нужно действительно отпустить обиду всей душой. А в нашем случае, когда речь идет о таком большом грехе и даже преступлении перед нами, как насилие, не стоит усугублять его выжиманием из себя невыстраданного и лицемерного прощения.

Запрещая себе испытывать негативные эмоции, вы, по сути, повторяете тактику перверзного, не позволявшего вам гневаться и жаловаться, продолжаете насилие в отношении себя – только теперь делаете это собственными руками. Так разрешите себе чувствовать то, что чувствуете на самом деле, а не то, что «полагается». Не «гасите» в себе негативные эмоции. Куда опаснее для психического и соматического здоровья вытеснять их в подсознание и твердить «Айм файн, сэр», истекая кровью.

Однако позволить себе выразить негативные эмоции – не значит, раскурочить битой машину перверзника или поджечь его дом. Направьте свой гнев в мирное русло – на изучение явления, самопознание и самоочищение. Лучшие помощники в этом – специализированное чтение, изучение схожего опыта других и, возможно, визит к хорошему психотерапевту.

«Рассталась с первезнейшим из первезных и очень гордилась этим, в первые месяцы каждый день чуть ли не гимны радости пела, что освободилась! – пишет в Сети экс-жертва . – Не общались уже девять месяцев. А потом написал письмо он, этот придурок. И всё! Обиды и весь комплекс жертвы – не забуду-не прощу-презираю – опять живо заболело. Вступать в диалог не стала, разве что внутренний, так и хожу – в метро, на работе и кулаками ему потрясаю. Что это? Как вернуть себя себе? Как прекратить эти бестолковые гневные монологи?»

Как? Продолжать вести внутренние монологи, пока в этом не отпадет потребность. Ничего «бестолкового» в этом нет. Согнутая пружина должна распрямиться. А на это нужно время.

Поэтому не торопитесь прощать своего обидчика. Всему свой срок. Может, у вас получится это сделать через пять или десять лет. А, может, не получится и через четверть века. Потому что есть вещи, которые простить невозможно.

«…и я не смею его осуждать. Как можно злиться на больного человека (ошибку природы, несчастную сироту при живых родителях и т. д.)?»

Понятно, что мы не звери, и временами многим из нас бывает жаль насильника за его сирое детство, босое отрочество и несовместимые с нормальной жизнью психотравмы. Нам рисуется трогательный образ белобрысого мальчишечки, который искательно заглядывает в суровые глаза родительницы, но она отводит взгляд, отстраняется, уходит, молчит… Жаль, порой до слез жаль, что личность человека, которого мы могли бы любить всю жизнь, оказалась необратимо сломанной и растоптанной. Вашему насильнику действительно пришлось и приходится несладко… Словом, да, он не виноват в том, что он такой. Но это же не значит, что нужно расплачиваться за чью-то больную голову собственными счастьем, здоровьем и жизнью?

К сожалению, нет. Если сами не пережили что-то подобное. И даже если пережили – тоже не факт, что смогут провести параллели между вашей и своей ситуациями. Испытала этот феномен на собственной шкуре.

Близкий человек рассказал мне о конфликте с перверзной «подругой». И я, имеющая аналогичный опыт, не поняла всей боли моей приятельницы. По сути, отмахнулась, списав все на «бабьи разборки». Это при том, что знала приятельницу как воспитанного, сдержанного, трезвомыслящего человека, которому по определению чужды «бабьи разборки». Почему я отреагировала подобным образом?! Ответа не могу найти до сих пор. И с подобной «черствостью» близких сталкивается подавляющее большинство жертв агрессии.

«Люди – добрые, умные и любящие – выслушивали меня со слегка недоуменной улыбкой, а потом намекали, что я, наверно, сгустила краски, изрядно преувеличила, ведь такие монстры, как Оля, существуют только в фантастических фильмах, – вспоминает Светлана.

В лучшем случае, вас просто не поймут. Или отшутятся: «Ну надо же, к тебе, как всегда, вся шваль липнет!» В худшем, высмеют, усилив ваше чувство вины за несложившиеся отношения. Меня неприятно удивило откровение родственницы Лермонтова, графини Евдокии Ростопчиной – кстати говоря, женщины тонкой, чувствительной, не понаслышке знакомой с агрессией и немало выстрадавшей (почитайте роман «Счастливая женщина»):

«Мне случалось слышать признания нескольких из его жертв, и я не могла удержаться от смеха, даже прямо в лицо, при виде слез моих подруг, не могла не смеяться над оригинальными и комическими развязками, которые он давал своим злодейским донжуанским подвигам».