Сергей Степанов - Что написано на роду? Сценарий вашей судьбы

Социальная мимикрия проявляется и в том, что мы стараемся быть похожими на людей, от которых мы зависим или которых мы боимся. Сын старается походить на отца не только из восхищения им, но часто из неосознанных соображений безопасности. Такого рода защита была обнаружена, когда установили, что некоторые дети стараются походить на своих обидчиков. Этот механизм получил название идентификации с агрессором. Каждому нелишне задуматься над тем, с кем он идентифицирует себя и тем самым обеспечивает более эффективное овладение обстоятельствами жизни.

Процессу идентификации мы научаемся в течение жизни неосознанно и стихийно, путем переноса наблюдаемой у другого программы поведения на сходные собственные ситуации. Это намного проще и экономичнее, чем создавать новую программу поведения для самого себя.

Если в идентификации мы как правило приписываем себе положительные (или воспринимаемые как таковые) свойства другого человека, то как же быть с нашими отрицательными чертами? Если человек вдруг обнаруживает себя как трусливого, лживого, скупого, бездарного, то ему ненавистно осознавать себя таким, тем более если представление о самом себе диктует ему быть смелым, честным, щедрым, деятельным, талантливым. Конечно, самосознание может отрицать такое несоответствие. Но если оно бросается в глаза, и механизм вытеснения оказывается бессилен? Тогда самосознание поступает иначе. Рассуждение примерно таково:” Если не только я, но и другие трусливы и лживы, то я не одинок в своих недостатках. Более того – у других они выражены еще сильнее. Значит, я менее труслив, а следовательно смел”. Этот процесс приписывания другим собственных свойств (как правило нежелательных) получил в психологии название проекции. Мы склонны как бы проецировать на других свои особенности, уподобляя их себе. Это своего рода идентификация наоборот.

Еще один пример психологической защиты заставляет вспомнить об уже описанном опыте Бернгейма, в котором человек вопреки здравому смыслу находил рациональное объяснение своему иррациональному поступку. С подобными примерами мы встречаемся на каждом шагу. Когда ученик получает двойку, у него всегда найдутся причины, с помощью которых он объясняет себе и другим свою неудачу. Послушайте его, и вы узнаете, что учитель был пристрастен, не в духе, попался “плохой” вопрос, временно отказала память и т. п. Такие “удобные” объяснения объединяются под общим названием рационализации. Обнаружив расхождение между своими представлениями о себе и собственным поведением, человек ищет способы уменьшения чувства вины и тревоги и начинает приписывать себе благовидные мотивы. В общественном сознании мотивы поведения подразделяются на “хорошие” и “плохие”. И выбор “хорошего” мотива для приписывания его себе чаще всего приобретает характер рационализации.

Рационализация может принимать и особо извращенные формы, например, принижения, дискредитации объекта невыполнимого желания. По аналогии с известной басней тут можно вести речь о принципе “кислого винограда”. В басне Лиса, отчаявшись достать виноградные гроздья, успокоила себя объяснением: виноград, мол, незрел, а потому вовсе ей и не нужен. Такие самооправдания нередки. Повсюду можно встретить благородных бессребреников, кичащихся своим презрением к материальным благам. На поверку это “благородство” чаще всего оказывается неуклюже замаскированной неспособностью собственными усилиями добыть эти блага.

Возможно и обратное объяснение, которое стоило бы назвать принципом “сладкого лимона”. Благодаря этому механизму человек без страха воспринимает неудачи, убеждая себя в том, что речь, собственно говоря, идет не о провале, а об успехе. Мол, постигшая его неудача позволила предотвратить по меньшей мере несколько неминуемых драматических последствий.

Но не стоит смешивать подобное манипулирование проблемами с умением некоторых людей в каждой плохой ситуации находить что-то хорошее. Тут есть одно существенное различие. Оптимистически настроенный человек полностью осознает, что ему в чем-то не посчастливилось. Но только вместо того, чтобы жалеть себя или вырабатывать защитные механизмы, он находит позитивные стороны, опирается на них и уверенно движется по жизни дальше. Таким образом, психологическую защиту нельзя однозначно рассматривать как полезное или вредное явление. Позволяя сохранить устойчивость личности на фоне дестабилизирующих переживаний, самозащита в то же время лишает человека возможности активно воздействовать на ситуацию и устранить источник переживаний. Полезный эффект защиты в большей степени проявляется, когда масштаб беспокоящей проблемы относительно невелик. При серьезном кризисе, требующем устранения его причин, психологическая защита играет скорее негативную роль, затушевывая его и снижая его эмоциональную значимость. В любом случае проблему невозможно решить, отвернувшись от нее. Успех никому не гарантирован, но он весьма вероятен. И только собственные конструктивные действия повышают эту вероятность.

Впрочем, концепция психологической защиты – лишь один из элементов учения Фрейда. Не менее интересен его взгляд на природу наших внутренних конфликтов, которые, даже будучи не осознаваемыми, подспудно влияют на весь наш жизненный путь.

По мнению Фрейда, ребенок на пути взросления проходит несколько закономерных этапов. Особенности каждого этапа определяются тем, с какой телесной сферой связано для ребенка решение важнейших для него проблем. Фрейд выделил несколько таких стадий – оральную, анальную, фаллическую и т. д. (Моралистов просим не тревожиться: к сексу эти понятия имеют лишь отдаленное, косвенное отношение). Так, на оральной стадии, которая длится от рождения примерно до года, основное удовлетворение малыш получает через рот: для него главное – насытиться посредством сосания. На втором году жизни все большее значение приобретает другая сфера – ребенка приучают опрятно справлять естественные надобности. Удается это не сразу. Так называемая анальная стадия длится до трех лет. По ее завершении проблема туалета для ребенка в основном бывает решена. В ходе развития бывают затруднения, происходит “фиксация” на какой-то стадии, а это сказывается на последующем формировании личности. У человека может сложиться так называемый оральный характер с неуемной тягой к насыщению, либо анальный – болезненное сочетание упрямства и скупости. (Повторим, с сексуальными предпочтениями тут прямой связи нет.) Редко бывает так, чтобы ребенок в своем развитии благополучно и гладко прошел все этапы. Для фрейдистов это и служит предметом их клинических изысканий. А современные родители, похоже, изо всех сил стараются, чтобы наши доморощенные фрейдисты-аналитики без работы не остались. Условия воспитания современных детей с фрейдистских позиций можно назвать инкубатором невротических характеров. И вот почему.