Этери Чаландзия - Стадия зеркала. Когда женщина знает, чего хочет

Примеров счастливых и взаиморазвивающих неравных союзов и правда немного. Хорст Кеттнер, с юных лет влюбленный в неукротимую Лени Рифеншталь, втерся к ней в доверие, когда ему было тридцать, а ей… семьдесят. Еще три десятка лет до смерти Лени они прожили вместе, погружаясь с аквалангами в океан и занимаясь подводной киносъемкой. До последнего дня Хорст оставался со своей возлюбленной, а после ее смерти говорил: «Я словно провалился в пропасть и ощущаю безумную пустоту». Эдит Пиаф в сорок с лишним лет не без потрясения приняла предложение руки и сердца двадцатилетнего Тео Сарапо и потом говорила, что всю жизнь его ждала. Кеттнеру не так давно исполнилось шестьдесят, Сарапо погиб в автокатастрофе через несколько лет после смерти певицы. Кто знает, что происходило в этих и других таких же «странных» союзах? Скорее всего, все то же самое, что и в обычных, только женщины были просто великими, а мужчины, похоже, великими влюбленными. А одна моя знакомая на вопрос о том, каково это – быть замужем за юношей в два раза моложе тебя, только пожала плечами: «А что такого? Ну, моложе, и что? Ты так спрашиваешь, как будто я живу не с мужчиной, а с лемуром!»

Но я-то все равно считаю, что женщина, связавшая свою жизнь с мальчишкой, незаурядна и обладает несвойственной среднестатистическому большинству смелостью и широтой взглядов, а мальчишка, способный любить и игнорировать многозначительные ухмылки в свой адрес, и вовсе герой. И несмотря на то, что я уже довольно давно не верю в сказки, каждый раз, сталкиваясь с подобной парой, я складываю ручки на груди и умильно вздыхаю. Может, потому, что вопреки жестокой логике жизни я все еще верю в сказки. По крайней мере в ту, в которой любви все возрасты покорны.

Практически все мы иногда играем. Изображаем радость, разворачивая дурацкий подарок, с наигранным вниманием слушаем занудливого собеседника, рыдаем взахлеб, добиваясь извинений и подарков. Говорят, женщины – прирожденные актрисы. Возможно. Эволюция загнала нас в довольно узкие рамки. Мы так редко умеем впечатляюще рычать, пугать и орать хриплым басом, что нам приходится изворачиваться по-своему. Строить глазки, надувать губки, искусно падать в обморок, красиво плакать и влюбленными глазами смотреть мужчине в рот. У каждого свои методы и приемы.

Однако, как бы мы ни старались, мы все жалкие любители. Нам за наши выкрутасы не аплодируют, денег не платят и не рвут на куски и автографы. Потому что мы homo vulgaris – обычные люди. Другое дело актеры… Герои, кумиры и небожители.

Надо сказать, относятся к ним в разных кругах по-разному. Понятное дело, что обычный человек цепенеет, когда видит живого Дмитрия Харатьяна в мясной лавке. Даже если оцепеневший не точно идентифицирует звезду и не уверен, кто перед ним – известный певец, актер, дирижер или композитор, он безошибочно чувствует знаменитость и уже не может просто закрыть рот и отойти в сторону без автографа. Я видела людей, которые норовили упасть в обморок, теряли дар речи, застывали с глупейшей улыбкой на лице, начинали странно похохатывать, а одна женщина от шока при виде любимого артиста и вовсе разделась. Не сводя глаз с кумира, принялась стягивать с себя верхнюю одежду. Распоясавшуюся поклонницу оттеснила охрана, потрясенного актера увели коллеги.

Так или иначе, но в толпе и на публике актеры берут свое и пожинают плоды, принимая восхищение, поклонение и почитание своих обожателей и случайных прохожих.

В профессиональной сфере все гораздо прозаичнее и циничнее. Там никто в обморок не падает, и только у молоденькой и впечатлительной гримерши первые два дня будут дрожать кисточки в руках. Но на третий день и она расслабится и, расчесывая накладные усы какого-нибудь всенародного любимца, будет думать о своем. Продюсеры – народ бывалый и хитрый. Они предаются бытовому лицедейству, изображают, как они восхищаются и преклоняются, чтобы подписать наконец пару бумажек, заполучить звезду в проект и заговорить уже совсем другим голосом. Режиссеры делятся на тех, кто души в актерах не чает, любит их, как детей родных, и носится с ними, как курочка с яйцом, и на тех, кто прагматично выжимает все таланты в свои постановки.

Взаимоотношения между самими актерами – отдельная статья, написанная дрожащими руками многих поколений. Случаи, когда на съемочной площадке или сцене встречаются партнеры, независимо от пола, статуса и возраста воспламеняющие друг друга своими талантами, к счастью, не редки. Результаты таких встреч остаются в умах, сердцах и истории мирового искусства. Однако повсеместно процветают и неистребимая актерская ревность, профессиональное пакостничество, лицемерие, двуличие, перетягивание одеяла на себя и многое другое, что распространено среди всех соперников в мире. Просто одни состязаются за женщину, финишную ленточку или партию обогащенного урана, другие – за место под софитами. А оно, как известно, во-первых, пусто не бывает, а во-вторых, не так-то его там и много.

От этого большинство представителей таинственного племени лицедеев делится на тех, кто уже признан, и на тех, кто только находится на пути к признанию. Признанными быть хорошо. Они уважаемы, почитаемы, их везде и всюду приглашают, красные коврики перед ними раскатывают, премии раздают, с замиранием сердца внимают каждому слову. Противоположный пол – только помани, все бросит и поползет за сцену. Совсем хорошо, когда все это достается в зрелом возрасте и на здоровую голову. Драматично, когда слава приходит, а вы уже и передвигаетесь с трудом. Не менее драматично, когда она приходит, а вам двадцать, в голове у вас ветер, а в кармане еще вчера была большая дыра. Деньги, слава, девочки, мальчики, статьи, интервью, реклама, газеты, телевидение, журналы, премии, наркотики, билборды, алкоголь, визг при встрече, рев при расставании – от этого не всякая взрослая голова удержится на плечах. А уж юные и вовсе трещат и лопаются одна за другой, способствуя высвобождению подростковой гормональной активности и уступая место на конвейере неистовых страстей новым кумирчикам. Многие так стремительно появляются и исчезают, что об их профессиональных возможностях и талантах никто не успевает ничего толком понять, а уже надо комментировать появление следующего дарования.

И все же дорога к успеху и признанию хороша, только если коротка и заканчивается, едва начавшись. В противном случае бесконечная череда плохих сценариев, дешевых гостиниц, жалких гонораров, жидких аплодисментов, невнимания, неузнавания, год за годом разъедает уязвимую душу актера. Неуспех может быть так же губителен, как и шумное признание. Кто-то скажет, что успех – понятие внутреннее. Ну это как посмотреть. Вот, к примеру, если вы счетовод или бухгалтер, оформили все бумажки как никогда красиво, точно и ровно в срок – нет границ вашему счастью и радости. И что, вам будет неприятно, если старший счетовод, проходя мимо, ненароком заглянет в документы, одобрительно покрякает и скажет что-нибудь типа «Ну вот, Иванов, можете, когда захотите»?! У вас что, не вырастут крылья и вы не полетите над своим рабочим столом? Полетите. Так почему же тогда актеру должно быть достаточно одного чувства внутренней радости, чтобы спать спокойно?! Нет ничего странного в том, что он хочет засыпать в обнимку с самой красивой женщиной планеты, на цветах, подаренных другими красивыми женщинами, и прислушиваясь к звукам неистовствующей под окнами толпы. С другой стороны, если актер не будет испытывать чувства удовлетворения от того, что сделал, вполне возможно, не видать ему ни спокойного сна, ни шикарной телки в постели. Все зыбко, двусмысленно и неоднозначно в этом мире.