Евгения Карлин - Яд и мед материнской любви. Путь к изменениям непростых отношений между матерью и дочерью

Искала способы быть собой, но оставаться с ней в контакте, училась принимать наши различия, но сохранять эмоциональную связь. Испытывая разные чувства, я переоценивала свой опыт и взрослела. Правда, потом снова периодически регрессировала. Я изучала наши отношения, пересматривала их на разных этапах, понимала, насколько одновременно и ресурсными, и ранящими они являлись для меня. Теперь я не бьюсь в попытках исправить или «исцелить» свою мать (разве что опосредованно в своем кабинете, работая с чужими матерями), равно как не идеализирую нас обеих, не сравниваю наши отношения с абстрактным эталоном. Я принимаю существующие данности с долей печали, но в целом с благодарностью, поскольку такая, какая я есть, я во многом сформировалась в контакте со своей мамой. Опыт нашего взаимодействия, радости и горечи лежат в основе моей личности. И я принимаю и ценю этот опыт, даже если он не был идеален, а иногда и откровенно болезнен. Ведь как извлечение кирпичей и блоков из несущих стен здания чревато обвалом самого строения, так и базовое в нас, во многом заложенное родителями, даже если мы недовольны им, не может быть вынуто без риска разрушения сложных личностных конструкций. Мы не можем избавиться от своего прошлого, не избавившись от самих себя. Но мы можем изменить отношение к своему прошлому и то, каким образом наши родители живут внутри нас.

Наши отношения с мамой по-прежнему непросты, и мы почти не общаемся в последнее время, но стало проще. Не потому, что теперь легко, а потому что поменялось внутреннее отношение. Ведь самые кровавые войны происходят не с реальными матерями и дочерями, а с матерями и дочерями, живущими в нашей душе или голове (кто чем живет). Иногда такие внутренние конфликты и войны продолжаются и после того, как одной из участниц уже нет в живых. Они изматывают, разрушают, рикошетом задевают других людей и наших собственных дочерей в первую очередь.

В этой книге я делюсь своим пониманием и опытом, как профессиональным, так и персональным. Это не опыт «победителя», сумевшего выстроить какие-то особенные отношения, на которые стоит ориентироваться, – вовсе нет, более того, какие они, «эталонные» отношения с матерью, я говорить не берусь. Но делюсь опытом, прежде всего – опытом внутренних изменений и понимания, которые происходили в моей жизни и жизни моих клиентов. Я рассказываю собственные истории и истории других женщин, случаи из практики, личные сказки и персональные мифы отвержения и принятия, боли и любви, борьбы и смирения, истории изменений. Это книга – инструмент, чтобы лучше осмыслить, осознать, что-то принять, что-то отпустить и двигаться дальше. Я буду рада, если она позволит проанализировать и лучше понять вашу связь с мамой и со своей дочкой и, может быть, изменив ваше понимание, в какой-то мере изменит и отношения.

Евгения Карлин, психолог, человек, мать и дочь Рига, 2021 год

mom, mommy, mum, mummy, ma, mam, mammy, maa, amaa, mata– на английском и родственных ему языках;

māma(妈妈/媽媽) – по-китайски

máma– по-чешски;

maman– на французском и персидском;

maadar– по-дари;

մայր [mɑjɹ] – по-армянски

mamma– на итальянском и исландском;

mãe– по-португальски;

ema– по-эстонски

máили mẹ– по-вьетнамски;

mam– по-валлийски;

ama– по-баскски;

eomma(엄마, IPA: ʌmma) – по-корейски;

matka– на польском и словацком;

madre– по-испански;

matrice– по-албански;

modor– по-староанглийски;

mathrin– по-староирландски;

matr– на санскрите;

mama– в качестве заимствованного из английского используется в Японии;

( metér, μητήρ) mitéra, μητέρα или mána, μάνα – по-гречески;

mwt– по-древнеегипетски.

Но (и это интересно):

მამა в грузинском «мама» – это папа.

Принимаете вы это или нет, ваши отношения с матерью – одна из самых значительных сил, сформировавших вашу жизнь. У всех была мама. У некоторых из нас мать есть до сих пор. Для кого-то это – большое счастье, для кого-то – тяжкая обуза. Чьей-то матери уже нет в живых, но ее образ продолжает оставаться важной частью психики, поддерживающей или ранящей, обнимающей или отвергающей, одобряющей или обвиняющей. Внутри каждого из нас звучит материнский голос, тон которого может варьироваться от доброжелательного до разрушающего, оказывая не всегда осознаваемое, но почти всегда мощное влияние на наш выбор и поведение. Мы пытаемся угодить маме, пытаемся противостоять ей, спорить, оправдываться, уговорить, обмануть, объяснить, отблагодарить. Нам двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят, а мы все плачем по своим матерям, по нехватке их любви, принятия, простой человеческой доброты, такой, какой мы себе ее представляем.

Матери бывают разные. Способность быть матерью в первую очередь – вопрос физиологии, а не определенного психологического состояния, как хотелось бы многим из нас. Матерью может стать совсем юная девушка или зрелая женщина, счастливая или несчастная, психологически благополучная или психически нездоровая. Матерями становятся по собственному желанию или вопреки ему. Матери с волнением и радостью ждут своих детей или жаждут отделаться от них. Матери живут жизнью своего ребенка или сосредотачиваются на собственных потребностях и интересах, иногда идущих вразрез с детскими желаниями. Мы не выбираем своих матерей, и пусть эзотерический взгляд предлагает альтернативные идеи (например, что именно дети выбирают своих родителей) – я не разделяю эту ничем не подкрепленную теорию, которая в конечном счете вешает на детей дополнительное чувство вины за якобы их собственный выбор. Мы не выбираем родиться в определенной семье, не выбираем обстоятельства своего рождения – это то, что дано по факту, каким бы справедливым или несправедливым нам это ни казалось.

Читать дальше