Иван Скоморох - Женитьба дурака . Теория и практика культурологических игр. Семейная психотерапия

Это огромные образы, это мифология и философия…

И вот Синявский приходит к выводу: «… дурацкое поведение оказывается необходимым условием счастья – условием пришествия божественных и магических сил » (Т. ж.).

Да, действительно, дурак в сказке всегда оказывается в средоточии волшебных действий, вокруг него закручиваются чудеса. И ведь это соответствует многим философским и религиозным воззрениям на недеяние или упование на волю божию.

« Здесь (как ни странно звучит это слово) философия Дурака кое в чем пересекается с утверждениями некоторых величайших мудрецов древности. («Я знаю только то, что я ничего не знаю» – Сократ; «умные – не учены, ученые – не умны» – Лао-Цзы), а также с мистической практикой разного религиозного толка. Суть этих воззрений заключается в отказе от деятельности контролирующего рассудка, мешающей постижению высшей истины. Эта истина (или реальность) является и открывается человеку сама в тот счастливый момент, когда сознание как бы отключено и душа пребывает в особом состоянии – восприимчивой пассивности.

Разумеется, сказочный Дурак – не мудрец, не мистик и не философ. Он ни о чем не рассуждает, а если и рассуждает, то крайне глупо. Но, можно заметить, он тоже находится в этом состоянии восприимчивой пассивности. То есть – в ожидании, когда истина придет и объявится сама собою, без усилий, без напряжения с его стороны, вопреки несовершенному человеческому рассудку.

Отсюда, кстати, народные и просто общеупотребительные разговорные обороты – вроде «везет дуракам», «дуракам счастье», «Бог дураков любит», – которыми широко пользуется и русская сказка » (Т. жс.39).

Я бы добавил к этому: да, дурак сказки не мудрец и не философ. Он даже не мистик. Он не ставит себе целью жить в недеянии и позволении. Он живет, таким образом, можно сказать, случайно. Это народ, помня о том, что за такой жизнью есть путь и сила, выбирает из множества случайных жизней те, о которых стоит рассказывать. А рассказывать стоит лишь о тех, в которых такая жизнь увенчалась успехом. А если такого совпадения и не было, о нем стоит мечтать.

И народ мечтал, а значит, чуял, что заздравомыслящей жизнью есть сила, но и за жизнью дурацкой тоже. Причем, за жизнью здравомысленнойздравомыслящей есть сила выживания. Если живешь здраво, то обязательно будешь иметь свою синичку в руках, то есть свой кусочек силы размером с краюшку хлебца с маслицем. А вот жизнь в недеянии трудней, но и сорвать можно много, ох, много! Дураков не просто Бог любит – их царствие небесное, как нищих духом!..

« В основе этих алогичных представлений, однако, действует определенная логика. Почему «Бог дураков любит»? Во-первых, потому, что Дураку уже никто и ничто не может помочь. И сам себе он уже не в силах помочь. Остается одна надежда: на Божью помощь. Во-вторых, Дурак к этой помощи исполнен необыкновенного доверия. Дурак не доверяет – ни разуму, ни органам чувств, ни жизненному опыту, ни наставлениям старших. Зато Дурак, как никто другой, доверяет Высшей силе. Он ей – открыт » (Т. ж.).

Прекрасное рассуждение, за исключением одной неточности: дурак не доверяет разуму. Это не так. Вспомним еще раз сказку:

« Едет домой, а лошаденка была такая, знать, неудалая, везет – не везет! «А что, – думает себе Иванушка, – ведь у лошади четыре ноги, и у стола тоже четыре; так стол-то и сам добежит». Взял стол и выставил на дорогу ».

Нельзя сказать даже, что Дурак не доверяет здравому смыслу – он вполне ему мог бы доверять, просто он его не воспринимает, не впускает в свое сознание. Как и жизненный опыт других людей. Но разуму он доверяет, и вполне разумен: ведь это явный пример работы дурацкого разума. Просто Синявский, увлекшись красивым сказочным образом дурака, не дал себе труда дать определение разуму. Дурак чрезвычайно разумен и даже рассудителен! Вот только разум его неполноценен.

Эта неполноценность, если не ключ к магическим силам, то уж точно дверь в те состояния, в которых силу можно раскрыть в себе или добыть в мире. Насколько народ запомнил их, конечно. И это как-то связано с разумом, лишенным знаний. Синявский говорит об этом на примере, забредшей в шестнадцатом веке на Русь рыцарской повести о Бове Королевиче, которая была превращена русским мужиком в народную сказку:

« В итоге Бова-Королевич превратился в русского сказочного героя. Притом – не в дурака, а в храброго богатыря. И вдруг у этого Бовы-Королевича – чисто текстуально – устанавливается связь с Иваном-дураком. В русском варианте «Повести о Бове-Королевиче» говорится: «И пошел Бова куды очи несут, и Бове Господь путь правит».

Всего две фразы – скрестились. Стоит герою не знать (окончательно не знать – куда идти), как вмешивается Господь, и начинает направлять и указывать ему правильную дорогу » (Т. ж., с. 40).

Тут Синявский не прав: дорога как раз не правильная. Она божья! И достигается она тогда, когда человек теряет знания о том, как жить…

« В широком смысле слова, всякий, любой герой волшебной сказки это где-то, в принципе, Дурак. Хотя таким словом он далеко не всегда именуется и может быть нормальным человеком и даже каким-нибудь прекрасным и умным царевичем. Но слово «дурак» незримо стоит за ним. Потому что никакой царевич, никакой королевич в волшебной сказке сам по себе, как человек, ничего собою не представляет и ничего не стоит. И благодаря этому отсутствию собственных способностей (т. е. благодаря пассивному или, назовем это условно, «дурацкому» состоянию) он и выигрывает с помощью магической силы.

Высшая мудрость или магическая сила к Дураку всегда приходят извне, со стороны. Приходят только потому, что он – Дурак и не может ни на что другое рассчитывать. Потому он и не хочет ничего делать » (Т. ж., с. 40–41).

Даже если все не так просто, бесспорно то, что сказка рождалась тогда, когда мир жил не социальным устроением, а силой магии. Сказка древнее всей прочей литературы и посвящена она силе, красоте, волшебству. И среди всего этого восседает на троне тот, кто правил тем миром. Имя ему Дурак…

А потом пришли иные времена, и мы стали умнее, но при этом все сражаемся и сражаемся с дураком в себе и окружающих, все пытаемся доказать, что мы не дети и не внуки своего великого предка-прародителя…

Почему?

Надеюсь, мне удалось показать, что дурак – это очень важно для психологии и философии, ибо именно в борьбе с ним они и рождались. Однако борьба эта давно завершилась чьей-то полной и безоговорочной победой: ни в одном из философских или психологических словарей понятие «дурак» не встречается. Это само собой понятно, но я все же не удержался и проверил всё, что мне было доступно: дурака среди философов и психологов нет! Его изгнали за не научностью.