Ольга Дулепина - Больше двух. Полиамория, открытые отношения, альтернативная любовь

Евгений и Анна мечтают о любви и сексе, выходящих за рамки традиционной моногамии, и пока они не решили, что с этим делать.

Моя книга и для тех, кто, как Евгений и Анна, хочет оценить риски и принять взвешенное решение: открыть отношения либо остаться в рамках традиционной модели семьи.

Также я писала для тех, кто уже начал практиковать немоногамный образ жизни по согласию с партнером и теперь сталкивается с непредвиденными ситуациями, несовпадением реальности с ожиданиями. Она и для тех, кто переосмысляет полученный полиаморный опыт отношений и развивает их. Книга также для тех, кто просто задается вопросами: а с какими переживаниями можно столкнуться, с кем из дополнительных партнеров можно иметь дело, с кем вступать в отношения, а кого лучше обходить стороной?

Вы познакомитесь в моей книге с историями и ситуациями реальных пар, которые уже построили свою семью не на традиционных представлениях, одобряемых обществом веками, а на достигнутой совместно договоренности. Вы увидите и поймете, что свободная сексуальность – это осознанный выбор, подлежащий этическому обоснованию, а не психическое нарушение, девиация или промискуитет, как утверждают некоторые специалисты.

В моей книге много примеров. Я брала их из разных источников. Какие-то истории я услышала в социальных сетях, тематических чатах и радиопередачах, на YouTube-и Telegram-канале, где активно обсуждаются различные аспекты полиаморных отношений.

Мои клиенты и не клиенты, которые поделились своими историями, дали согласие на то, чтобы я рассказала их в книге. Многие герои моей книги пожелали остаться неизвестными. Их имена, возраст, количество детей, обстоятельства жизни изменены так, чтобы не оставить никакой возможности их идентификации.

Некоторые герои книги не пожелали, чтобы я меняла их реальные имена на вымышленные. Они не стесняются своей полиаморности и мировоззрения. В этих случаях я называю конкретные имена – это Андрей Бреслав (Россия) и Антон Умницын (Украина). В каких-то случаях обозначаю, что герой моей книги – гражданин Израиля или Швеции, когда кто-то из них не был против указать этот факт, оставив свое вымышленное имя.

Изучая любовные связи, основанные на договоре, я надеюсь вовлечь вас, дорогой читатель, во вдумчивое исследование полиотношений и честно поговорить про то, о чем обычно не говорят открыто и во всеуслышание.

При этом я не предлагаю отказаться от моногамии и не агитирую за полиаморию, моя книга – не руководство к действию. Я за осознанный выбор.

Моя цель – повысить терпимость к инаковости, чтобы люди, которые оказались в обществе меньшинством, чувствовали общность, а не одиночество. А для этого я хочу информировать своих клиентов, читателей о том, что здоровые и безопасные отношения существуют вне зависимости от их формы.

«По деревенской улице, среди белых мазанок, с диким воем… идет толпа народа… а впереди лошаденка, понуро опустившая голову. К передку телеги привязана веревкой за руки маленькая, совершенно нагая женщина… Все тело ее в синих и багровых пятнах… девическая грудь рассечена… И, должно быть, по животу женщины долго били поленом, а может, топтали его ногами в сапогах – живот чудовищно вспух и страшно посинел. А на телеге стоит высокий мужик в белой рубахе… в одной руке он держит вожжи, в другой – кнут и методически хлещет им раз по спине лошади и раз по телу маленькой женщины, и без того уже добитой до утраты человеческого образа. Сзади телеги… валом валит толпа и тоже кричит, воет, свищет, смеется, улюлюкает, подзадоривает. Это называется – “вывод”. Так наказывают мужья жен за измену».

Рассказ «Вывод» написан Максимом Горьким в 1895 году. Трудно представить, что чуть больше ста лет назад дикость подобного рода была возможной. Измены были крайне рискованными для женщин. Их могли подвергнуть публичному унижению и даже лишить жизни.

Насилие в патриархальном мире было частью повседневной жизни. Не только в отношении женщин. Дети воспитывались родителями поркой и побоями, чтобы добиться от них желаемого поведения. Мужчину за нестандартное поведение – предполагаю, гомосексуальное – семья и община могли отдать в солдаты.

Моногамия в то время не имела ничего общего с любовью. Девственность невесты и верность жены были необходимы мужчине для поддержания его чести и чистоты рода. Мужчины ревностно следили за тем, чтобы нажитое имущество – земля, скот, маслобойня, колбасный цех, кузница, орудия труда и любая другая собственность – не достались в наследство чужим детям. Женщины и дети также являлись, по сути, собственностью мужа и отца семейства.

Верность оставалась обязательным условием лишь для женской части населения. Мужчина обладал негласной свободой и разрешением ходить на сторону. Его склонность пробовать новое оправдывалась и не влекла за собой никаких последствий со стороны общества. Разводы были редки и подвергались осуждению.

Любовь – сексуальная страсть и романтизация партнера, – конечно, существовала, но до или вне брака. Любовь между супругами могла возникнуть, но являлась совсем не обязательным условием и уж точно не жизненной необходимостью. Цель брака была другой – выживание. Партнеры исполняли супружеские обязанности в обмен на бытовую защищенность и уверенность в завтрашнем дне. Об игривости и сексуальности не было и речи, этому просто не было места. Шанс на любовь давала скорее измена.

Выходя замуж, женщины отказывались от прав собственности и фактически становились собственностью мужа. Экономически и юридически они зависели от мужей. Обязанности в семье распределялись на основании устоявшихся веками гендерных ролей. Брак считался удачным, если труд в нем четко разделялся и каждый из супругов исполнял свои обязанности. «Ну а счастье?» – спросите вы. Счастье приходилось откладывать до загробной жизни.

В отношении к детям не было сентиментальности. У них не было детства в том понимании, какое мы имеем сейчас и уже привыкли к нему. Дети проживали свою детскую жизнь относительно беззаботно лишь в дворянских или купеческих семьях. «Дай, Господи, скотину с приплодцем, а детей с приморцем» – вошла в русский язык поговорка. Она о крестьянских семьях, в которых детей рождалось больше, чем необходимо для обработки надела земли. Лишние рты деревенской семье также были не нужны.