Анна Ковалевская - Тайна природы женщины

Добрачный период можно назвать генеральной репетицией, подготовкой к самому браку и проверкой чувств. Жених и невеста должны еще до свадьбы начать учиться любить, прощать, радовать друг друга.

Когда я только рукоположился в священный сан, мой сослуживец, опытный священник, сказал мне: «Не привыкай к плохому, старайся с самого начала все делать хорошо и правильно, потом будет легче». То же можно сказать и про семейную жизнь. Еще до брака нужно учиться правильно строить свои отношения».

Священник Павел Гумеров — из книги «Малая Церковь»

«В церкви гражданский брак называют блудным сожительством. Я в этом отношении всё-таки, может быть, слишком либерален, и слово «блудное» не к каждому бы из этих союзов применил. Потому что иногда действительно у людей бывают подлинные и глубокие чувства, и назвать это блудом у меня язык не повернётся. Но тем не менее по каким-то причинам их отношения не зарегистрированы. Всё-таки это ненормально.

Нас не всегда в этом отношении понимают. Это один из таких пунктов, по которому приходится говорить долго, путано и неубедительно. Потому что человек говорит: «Ну что, батюшка, мы друг друга любим, зачем нам регистрация, штамп в паспорте, это же ничего не меняет, главное – это наши чувства». Тогда я говорю: «Ну а что вам мешает поставить этот штамп в паспорте? Поставьте тогда его». Потому что всё-таки супружество – это не только личное дело двух людей, оно налагает на супругов взаимные обязанности, в том числе и юридические, имущественные, денежные. Может быть, людям это всё представляется грязным и мелким, но это определённая защита – защита для детей, для женщины.

В любом случае мы несём моральную ответственность, в семейном союзе мы несём еще и юридическую ответственность за человека, за детей. Вот это как раз брать не хочется. Моральная ответственность – в той мере, в какой у него совесть есть, он эту ответственность и несёт. А если совести нет, то эта моральная ответственность ему – ничто. А юридическая – тут уж если совести нет, алименты платить заставят, или квартиру придётся делить.

Я думаю, что отказ от регистрации подразумевает определённое недоверие. Мы поселились вместе, но я оставил приоткрытую дверь, чтобы в случае, если возникнут трудности, мне можно было бы в эту дверь выскользнуть с наименьшими потерями для себя. Поэтому думается, что сам факт отказа от регистрации уже настораживает и заставляет усомниться в подлинной серьёзности и глубине чувств. Мне кажется, что когда мы действительно любим, то нам должно хотеться, чтобы мы эту любовь подтвердили во всех смыслах.

Больше таких мужчин встречается, которые не хотят регистрироваться. Женщины обычно хотят. И мне очень многие женщины говорят: «Батюшка, ну как я могу, он не хочет?» Понятно, почему не хочет. А то, что он её ставит в двусмысленное положение? Женщина не может себя чувствовать полноценно в глазах своих близких, родных, окружающих. Это может длиться годами, и, может быть, он и всю жизнь с ней проживет. Но всё равно он её постоянно держит в сознании: «Смотри, если что-либо произойдёт, то ничто не мешает мне уйти, и меня ничто не удержит».

Надо, чтобы семейный союз был все-таки настоящим, чтобы это был союз во всех смыслах этого слова. Я бы так сказал: есть ответственность моральная, есть ответственность юридическая, есть ответственность перед Богом. Все три этих составляющих должны быть, тогда это будет прочно. Я согласен, что наше честное слово – это самое главное. Главное – не штамп в паспорте и даже не совершённый обряд. Самое главное – это любовь. Прежде всего. Но если она есть – это не отменяет всего остального».

Протоиерей Игорь Гагарин — из книги «Размышления о браке и семье»

МЫСЛИ О СОКРОВЕННОМ

Основное внимание нужно уделять поступкам мужчины, а не его словам. (А. Хакимов)

«Тот факт, что сегодня повсеместно гражданским браком называют неоформленное сожительство, c одной стороны, отражает путаницу в понимании того, что есть брак, а с другой – убеждает, как глубоко укоренилась в сознании людей необходимость обязательной фиксации брака.

Вопреки бытующему мнению, считаю невозможным и даже неправильным объяснять распространённость этого явления только развращенностью наших молодых людей.

С одной стороны, это результат их социального испуга, а коренится этот испуг в запечатлённом с детства отрицательном опыте семейной жизни родителей или других близких людей. Согласитесь, семейное благополучие не так часто встретишь! Молодые видят, как сложно разводиться, как трудно оставаться после развода одному и как нелегко воспитывать общего ребенка.

С другой стороны, сожительство – это продукт того агрессивного и разрушительного наступления на семью, которое было предпринято еще с конца XIX века. Мы помним, как после революции 1917-го, основываясь на западных идеях, семья была названа пережитком прошлого. Церковь отделили от государства, и она перестала регистрировать и документально фиксировать браки. Введение гражданской формы брака было проведено в России специальным декретом, однако еще долгое время регистрация «де-факто» не была обязательной. Советы рассматривали новую форму регистрации главным образом как средство борьбы с браком церковным. Введение гражданского брака было воспринято населением поначалу отрицательно, и в то время незарегистрированных браков было достаточно много: люди венчались тайком и попросту играли свадьбу. Кроме того, не сразу были созданы специальные для бракосочетаний учреждённые заведения, зарегистрировать брак мог любой представитель государственной власти, обладающий печатью. И очень многие браки были записаны от руки на листочке и скреплены печатью: «Такой-то и такая-то объявляются мужем и женой. Начальник… такой-то», но по факту семья всё равно ощущалась законной и целостной структурой. Люди давали обещания верности перед гражданским обществом – потому такой брак носил название «гражданский».

В 30-е годы XX века, словно освободившись от дурмана, о семье у нас заговорили строго и определённо: семья как ячейка общества была объявлена идеологией советского государства. Страна перестала быть вязанкой хвороста в пожаре мировой революции и начала строить национальное государство, которому был нужен народ здоровый, работящий, выносливый. В крепкой семье вырастало психологически здоровое поколение.

Постепенное угасание религиозной жизни в семье стало, пожалуй, важнейшей причиной разрушения института брака и семьи в нашей стране. Все более укореняющееся в душе советского человека безверие означало для него, прежде всего, отсутствие практики внутренней духовной работы над собой, борьбы со своими страстями.