Олег Фролов - Мужчина и женщина. Путь любви

– Пойдем, солнце, прогуляемся немного, их понять можно, – сказала Женя.

– Пойдем, конечно, любовь моя, – поддержал я, и мы вышли на улицу.

– Так вот они, – показала Женя на парочку, молча сидевшую на лавочке возле освещенной полоски прибрежного песка. Эшли и Элен просто молча смотрели куда-то вдаль.

– Может, уйдем? И не будем им мешать? – предложил я

Однако Эшли, словно почувствовав наше присутствие, посмотрел на часы и вскочил с места. Ретироваться было уже поздно, и мы сделали вид, как будто только что вышли из гостиницы.

– Извините, ребята, ради бога. Мы как-то забылись, – смущаясь, сказала Елена.

– Ничего, ничего, мы не в обиде, – улыбаясь, ответила за нас Евгения.

За ужином Эшли неожиданно показал себя во всей красе. Мы даже не представляли его таким. Он без конца сыпал шутками, был чрезвычайно галантен и учтив. Я улыбался и ломал голову, как подлить ядреные капельки Порфирия Ивановича ему в напитки, чтобы никто ничего не заметил. На счастье, официант куда-то запропастился, и я, с целью спасения от жажды, вызвался сходить к бару и заказать напитки.

Там же, добровольно согласившись донести поднос, незаметно добавил настоечки в один из стаканов и подал его Эшли, а всем остальным соответственно – другие. Несмотря на благие цели, которые при этом преследовались, я на мгновение почувствовал на себе, что испытывал Сальери, колдуя над бокалом Моцарта. И даже внутренне улыбнулся.

Елена тесно прижималась к Эшли. Женя что-то тихо говорила, а эти оба молчали, только время от времени с не прошедшим еще удивлением смотрели друг на друга. Ее глаз я не видел, а вот у Эшли они горели огнем счастья. В них было столько страдания, любви, страсти одновременно, что в него можно было влюбиться только за этот взгляд. Поужинав совершенно чудно, испив хорошего вина, мы мысленно готовились распрощаться до утра. Первым, видно, от действия ядреной настоечки, не выдержал Эшли.

– Олег, Женечка, простите еще раз за бестактность, но вы не будете возражать, если мы вас покинем? – смущаясь, спросил Эшли.

– Конечно нет. Мы, собственно, даже будем рады, и нам совсем не грустно будет вдвоем, – ответила Женя.

Ребята быстро поднялись. Они настолько истосковались друг по другу, и им так хотелось быть вдвоем, что, казалось, вот-вот электрические искры полетят во все стороны!

Уже на выходе Эшли обернулся в мою сторону и уверенно, даже слегка победно, улыбнулся. Следом за ним обернулась Елена и, счастливо улыбаясь, кивнула нам на прощанье и вновь сильно прижалась к любимому.

– У меня такое ощущение, что за все время, что прошло с момента их встречи, они вряд ли что-то смогли сказать друг другу.

– А о чем им сейчас говорить? – произнесла в ответ Женя. – Сейчас важны не слова, а чувства. Ты видел, как они смотрят друг на друга? Как после страшной разлуки они безумно истосковались?

– А сколько они перенесли? Очень многие сдались бы, особенно на месте Елены. Ведь у нее хватало предложений руки и сердца, и даже перед этой поездкой ее настойчиво звали замуж, предлагая все прелести мира. Но она тогда сказала мне, что сначала должна увидеться с ним, чтобы не корить себя всю жизнь, а потом уже решать свою будущую судьбу. И, знаешь, если бы мы не устроили встречу сейчас, потом было бы уже поздно. Вот тебе и «соври» иной раз…

Мы еще некоторое время посидели. Нам было хорошо вдвоем. И, честно сказать, романтическая обстановка любимых мной Галапагосов, свежее дыхание близкого океана и редкие крики птиц настраивали совсем на другой лад. Вскоре я перестал думать об Эшли. Ведь я тоже был с любимой женщиной – той, с которой не расстаюсь уже давно и которая стала смыслом моей жизни. Мы, счастливые, умолкли и просто сидели рядом, посматривая то друг на друга, то на мерцающую в бокале свечу на столе. Любовь Эшли и Елены еще витала и над нами, усиливая нашу с Женей любовь и взаимную страсть. Я осторожно взял ее за руку, посмотрел любимой в глаза, и мы пошли к себе в номер.

Недостаток галапагосских гостиниц – великолепная звукопроницаемость. Но в эту ночь долетающие из соседнего номера звуки страсти оказались как нельзя кстати. Они свидетельствовали о полном торжестве Любви и нисколько нам не мешали…

Утром, проснувшись пораньше, я решил немного пробежаться по мокрому прибрежному песочку и неспешно понежиться в свежих водах океана. Было раннее утро, тишина, покой, лишь слабый ветерок вяло теребил верхушки кокосовых пальм. После пробежки вода была особенно теплой и нежной. Я распластал руки, набрал в легкие воздух и, словно пузырь, томно покачиваясь на волнах, лениво блаженствовал.