Александра Сашнева - Манипуляция. Зависимость. Упражнения

Зеркальный коридор

Однажды я познакомилась с моей хорошей подругой в будущем. И это была какая-то вторая или третья встреча. Как водится, когда люди интересны друг другу, рождают друг у друга какие-то новые интересные мысли, мы разговаривали взахлеб целую ночь.

Конечно, мы смотрели друг на друга, не отводя глаз, и в какой-то момент случилась странная вещь: мне стало казаться, что ее лицо стало моим, а ей казалось, что мое лицо стало ее лицом. Как будто мы смотрелись в зеркало.

Это было так сильно первый раз в моей жизни. Так буквально. Обычно люди отражают другого человека, чтобы вступить с ним в контакт. Чтобы начать контактировать, мы должны увидеть в другом себя. Отразиться в нем. Обычно это происходит неосознанно.

Проявляя интерес к другому, желая понять его как можно лучше, мы примеряем своим телом его жесты, мимику, ритмику, интонацию, вживаемся в другого, как актер в роль. Всегда в разной степени. Искренность – это когда твой интерес к другому совпадает с тем, насколько ты это показываешь.

Искренность

Манипуляторы умеют отлично имитировать интерес, отлично отражают не только саму жертву, но и ее иллюзии. Хотя и тут полно стандартов. Есть такие фетиши, которые неотвратимо действуют почти на всех женщин или на всех мужчин.

В этом секрет популярности актеров, попсовых песенок и даже политиков. Эти люди должны быть просто отражаемыми. Они должны транслировать то, что хочет отразить большая группа потребителя. Успех или отверженность, беспечность и счастье или интеллектуальность и героизм… Референтных групп много.

Чем шире попадание в отражение, тем успешнее артист или политик в денежном смысле. Кумир – это тот, отражая кого, ты перенимаешь его качества, и это усиливает тебя.

При чем тут зависимость? Это же просто. Если ты нашел такой источник, ты не готов от него отказаться. Ты готов платить дорого, чтобы перенимать у такого человека его манеру двигаться (ведь она привела к успеху), манеры говорить (ведь она привела к успеху), даже начать злоупотреблять алкоголем или наркотиками, если твой кумир, от которого ты получаешь энергию, делает это.

Это часто заводит в тупик, потому что за спиной звезды находится, как правило, некрасивый мужик, которые тупо любит деньги. Он не станет добиваться любви. Он будет ее просто покупать.

Но фанатки видят звезду – обаяние голоса, блеск славы и… эта мотивация зеркальными нейронами гораздо сильнее, чем абстиненция самого наркотика. Ради того, чтобы быть крутым, как кумир, проще отказаться от водки, чем сотни раз убеждать себя, что похмелье губительно для мозга, если кумир не пьет алкоголь.

Манипулятор присоединяется к жертве в точке беспомощности жертвы, а потом осторожно сдвигает ее к какому-либо вредному наркотику:

– алкоголю,

– абьюзу,

– мазохизму,

– самоотречению…

Все это может быть необходимым якорем для получения дозы той энергии, которой жертве катастрофически не хватает:

– социализации,

– уверенности

– решимости

– таланта

– финансов

– смелости

– веры в себя

В общем – это все те ресурсы, к которым был перекрыт кислород в детстве жертвы. Но есть и хорошая новость: устраивая ловушку для жертвы, манипулятор и сам попадает в нее. Создавая для жертвы иллюзорный мир, манипулятор сам начинает попадать в эту паутину и через некоторое время отношения заходят в тупик – иллюзорная реальность становится все более тесной и душной.

Агрессии становится все больше и больше, не имея возможности получать поток жизни помимо манипулятора, жертва выставляет все претензии по всем своим дискомфортом к манипулятору, как если бы жертва была младенцем, а манипулятор его матерью.

То, что вначале устраивало обоих, становится ненавистным. Однако связи рвать больно. Приучая к себе жертву, манипулятор приучает к ней и себя. У них есть общее счастье, общие победы, общая досада, общая злость, общая боль. В своем замечательном фильме режиссер Лилиана Кавани, в метафорической форме (отношения фашиста из концлагеря и его жертвы после войны), описывает все стадии развития отношений манипулятора и жертвы.

У манипулятора есть власть, у жертвы есть беспомощность. Они меняются своей болью. Он сливает на жертву напряжение ответственности, она терпит насилие ради гарантии стабильности. Но однажды боль становится слишком много. И она уже не канализируется. Манипулятору нужна новая свежая жертва, которая еще только ищет того, кто готов поменять на ее боль свою ответственность за описание мира жертвы, за ее смысл жизни.

Жертва всегда попадает в плен манипулятора в состоянии краха, какого-то дна, из которого она не может выбраться сама.

Человек – это животное + вторая сигнальная система. Тело плюс нарратив. Мы, взрослые люди, в большинстве своем уверенны, что у нас есть четкое, конкретное «Я». Однако, это не так. Наше «Я» появляется у нас по мере развития способности говорить. А до этого у нас есть просто боль, просто голод и просто сытость. До того, как у нас появилось «Я», нам вполне хватает «Я» нашей матери, а всех остальных людей нам вполне заменяет наш отец. Или кто там вместо него?

9 месяцев ребенок живет в теле матери: чувствует ее эмоции, состояния, всю жизнь, которая во вне, воспринимает опосредованно через ее тело. Ее тело – его тело, ребенка. И хотя для многих женщин беременность бывает адом (токсикоз, угроза выкидыша и т.д.) для ребенка это чаще всего рай. Все плохое остается там, за пределами плаценты. Голос матери (мелодика, вибрации, сжатие мышц на повышенных тонах, приятное тонизирование при пении и т.д.) – это первое, что соединяет ребенка с внешней жизнью. Но уже во время беременности у ребенка есть его «ЯЯ» – ядерное «Я» – желания, состояние, активность – то, что диктуется его растущим телом. Прихоти беременной женщины – это желания зародыша.

Они потом, после рождения продолжают общаться именно так – на уровне бессознательного. Это даже более бессознательно, чем общение двух детей. Это одинаково у всех млекопитающих. У матери всегда остается дверь в сознание ребенка, ее голос заходит внутрь, в маленькую комнатку «ЯЯ» ребенка без всякого сопротивления и выстраивает там его первоначальный нарратив.

Все, что ребенок чувствует к жизни и к себе – это все, что чувствовала к нему мать, все чувства и состояния, которая она предлагала ему в его бессловесной фазе.

Он отражал ее отношение к себе своими зеркальными нейронами. Отражал ее симпатию, ее внимание к нему, ее ощущение его эмоций, ее чувство открытости или закрытости, напряжение ее тела, ее состояния, ее настроения… Это все составляет первичную матрицу, поверх которой прописывается потом вербальная программа. Когда вербальная программа противоречит чувственной, ребенок всегда выбирает чувственное.