Коллектив авторов - Психология – наука будущего. Материалы VI Международной конференции молодых ученых. 19-20 ноября 2015 г., Москва

Вопросом о степени влияния разных уровнейокружающей среды на развитие ребенка в середине XX в. задался Ури Бронфенбренер. Он выделил 4 системы, которые непрерывно присутствуют и оказывают влияние на развитие ребенка с момента его рождения: микросистема, мезосистема, экзосистема, макросистема.

Бронфенбренер отмечал, что все системы прочно связаны между собой: изменения в одной из сред приводят к тем или иным изменениям в другой среде. Также степень и качество их влияния на развитие ребенка зависит от его возраста и личностных качеств.

Дом – сложная структура, она включает в себя множество различных элементов: от структурных единиц вроде стен, до интерьера и его индивидуальных особенностей. Безусловно, дом существует не только в физической реальности, но также и в психической, включая социальную (Нартова-Бочавер и др., 2015).

В работе 2015 г. А. А. Бочавер «Представления о доме как элемент персонального опыта» исследовалось структура представлений о доме, в частности рассматривалось, какие компоненты входят в характеристику дома личностью (Бочавер, 2015). В результате исследования (N=66) было выявлено, что основанные на персональном опыте представления о доме обладают неоднородной структурой и включают как минимум 4 компонента: универсальный образ дома – идея безопасного пространства для семьи, над- опытный компонент; повседневный образ дома – состоит из оценки удовлетворенности базовых потребностей человека, данный компонент связан с ощущением «уюта»; динамический образ дома – характеризует широкий спектр возможностей саморегуляции и саморазвития человека через преобразование домашнего пространства.

Анализ приведенной выше литературы позволил нам сформулировать несколько гипотез, которые мы проверили в дальнейшем исследовании.

1. Дружественность домашней среды сопряжена с жизнестойкостью родителей детей с расстройствами аутистического спектра и группы нормы.

2. Участие семьи ребенка с РАС в инклюзивном обучении положительно связано с жизнестойкостью родителей ребенка.

3. Показатель шкалы «Вовлеченность» у родителей детей РАС, участвующих в инклюзивном образовании, будет выше, чем в семьях, где дети не участвуют в таком обучении.

4. Ресурсная функция домашней среды для родителей детей с РАС выше, если они включены в инклюзивный процесс.

5. Образ домашней среды в группе родителей, дети которых участвуют в инклюзивном процессе, будет более схож с образом домашней среды группы родителей нейротипичных детей, чем с группой родителей детей с РАС, которые не принимают участия в инклюзии.

Таким образом, независимая переменная исследования – дружественность домашней среды родителей, зависимая – жизнестойкость родителей детей с РАС, переменная-модератор – включенность в инклюзивный процесс.

Нами было проведено сравнительное исследование восприятия домашней среды и жизнестойкости в семьях, воспитывающих детей с РАС, и в семьях, где растут нейротипичные дети.

В исследовании представлены три группы испытуемых:

1. Родители детей с РАС, участвующие в инклюзивном процессе (N=11), 8 женщин.

2. Родители детей с РАС, не участвующие в инклюзивном образовании (N=30), 28 женщин.

3. Родители нейротипичных детей (N=23), 13 женщин.

Группы испытуемых были собраны на базах школы № 1465 им. адмирала Кузнецова, НПЦ Детской неврологии, социальных интернет-сетей, тематических интернет-форумов. Группы 1, 2 и 3 неоднородны по месту проживания: так, 100 % испытуемых группы 1 проживают в Москве, в то время как участники 2 и 3 групп проживают в различных городах России, данная неоднородность связана с ограничением 1 группы участием в инклюзивном процессе школы № 1465, аналогов которому не было найдено. Среди испытуемых преобладающее число женщин, так как отцы более закрыты для исследования в связи с более нагруженным рабочим графиком.

Были обнаружены значимые различия между группами 1 и 2 по всем шкалам опросника «Жизнестойкости». Критерий Манна – Уитни подтвердил различия групп по шкалам: «Вовлеченность», «Общая жизнестойкость» на уровне значимости p-value≤0,005 и по шкале «Контроль» на уровне значимости p-value≤0,05. Различия между группами по шкале «Принятие риска» выявлено не было. Таким образом, можно заключить, что жизнестойкость родителей, участвующих в инклюзивном процессе, значительно выше, по сравнению с теми, кто в нем не участвует.

Анализ результатов опросника «Функциональность домашней среды» не выявил значимых различий между тремя группами испытуемых, таким образом, можно заключить, что образ идеального дома менее вариативен, чем образ реального дома.

По результатам исследования были подтверждены выдвинутые нами ранее гипотезы.

1. Уровень дружественности домашней среды в группе родителей детей с РАС оказался значимо ниже, чем в группе родителей нормативных детей; таким образом, можно заключить, что они нуждаются в дополнительной рекреационной среде для восстановления жизнестойкости.

2. Участие семьи в инклюзивном обучении имеет положительную связь с жизнестойкостью родителей ребенка, что может дополнительно подтвердить комплексное влияние инклюзии на семью ребенка.

3. Родители, воспитывающие детей с РАС, не включенных в систему инклюзивного образования, имеют значимо более низкие показатели вовлеченности, можно предположить, что это связанно с сопутствующими аспектами инклюзии.

4. Ресурсность домашней среды выше у родителей, дети которых участвуют в инклюзивном обучении; таким образом, мы можем предположить, что оказание комплексной и системной поддержки детям с ОВЗ влияет на восприятие домашней среды родителями, повышает их способность и склонность использовать домашнюю среду как психологический ресурс, дает возможность отдыха и восстановления.

5. Образ домашней среды группы родителей, дети которых участвуют в инклюзивном процессе, более близок к образу домашней среды родителей нейротипичных детей.

Отдельно стоит отметить, что результаты представляют серьезный практический интерес и нуждаются в проверке на более объемной выборке.

Бочавер А. А. Представления о доме как элемент персонального опыта // Психологический журнал. 2015. Т. 36. № 3. С. 60–72.

Дмитриева Н. С. Домашняя среда как ресурс психологического благополучия и аутентичности подростков: Автореф. дис. … канд. психол. наук. М., 2015.

Нартова-Бочавер С. К. и др. Метод оценки дружественности жилища: опросник «Функциональность домашней среды» // Психологический журнал. 2015. Т. 36. № 3. С. 60–72.

Coolen H., Ozaki R. Culture, Lifestyle and the Meaning of a Dwelling // International conference «Adequate and Affordable Housing for All: Research, Policy, Practice». Toronto, 2004.