Коллектив авторов - Междисциплинарные проблемы средового подхода к инновационному развитию

Итак, субъекты, сознающие сложность, достигают «состояния когнитивной циркулярности». И тогда возникает вопрос о возможности ее преодоления, с учетом реальности контекста эпистемологической сложности а не его игнорирования. Такая возможность – необходимая предпосылка возможности сборки субъектов рефлексивно-активных сред Лепского или становления постнеклассической интерсубъективности в рамках представлений синергетики сложности. Далее мной будут так же рассмотрены некоторые возможные пути становления синергетической интерсубъективности как они видятся в исторической перспективе ее естественнонаучного генезиса.

Однако в начале представляется необходимым ввести в наши рассуждения понятие интерфейса. Я использую это понятие, апеллируя к интуитивно ухватываемому его смыслу в тех случаях, когда мы говорим, например, об интерфейсе «человек-машина». Недавно, в связи с проблемой сложности и ее редукции Хельга Новотны – философ и социолог науки – ввела в обиход понятие эмерджентного интерфейса. [51] Nowotny H. The increase of complexity and its reduction: emergent interfaces between the natural sciences, humanities and social sciences//Theory, culture and society. 2005-Vol.22, № 5, p. 15–31. Она приводит множество примеров такого рода интерфейсов. В изначальном физическом смысле интерфейс – это поверхность раздела двух фаз вещества, которое может быть твердым, жидким, газообразным. Или – границей раздела живого и неживого и т. д. При этом существенно, что интерфейс порождает качественно новые свойства или эффекты, отличные от свойств ассоциированных с ним поверхностей. Кстати говоря, в этой эмерджентности интерфейсов кроется один из источников инновационного потенциала конвергентного нанотехнологического развития. Новотны распространяет идею интерфейса на ситуацию пересечения или конфронтации разных форм и/или областей знания. Эмерджентность говорит о незапланированности, неожиданности возникновения свойств, феноменов, или объектов, которые ведут себя как «граничные объекты», не имеющие отчетливо распознаваемой границы, а потому не поддающиеся четкой категоризации и классификации. Поэтому вместо того, что бы играть роль коммуникативных медиаторов и порождать возможность консенсуса, они ведут к размежеванию и конфликту. Тем самым, они порождают рост сложности, вследствие трудностей интерпретации, поскольку они находятся между двумя взаимно несоизмеримых, взаимно непрозрачных, непонимаемых языков. И тем не менее, отмечает Новотны, эти же «граничные», гибридные объекты могут быть провозвестниками грядущих коммуникативных прорывов, снижающих уровень сложность, оптимизирующих ее, снижающих его временно, но не до некоторой окончательной, изначальной атемпоральной простоты. Новотны апеллирует к Н. Луману, для которого коммуникация в социальных системах – это и редукция сложности. Уместно так же здесь упомянуть о его же концепции «двойной контингентности», исходной взаимной коммуникативной непрозрачности, неопределенности вошедших в «соприкосновение» автопоэтических систем. Итак, общим «контекстом» для ситуации возникновения эмерджентного интерфейса является ситуация «контингентной встречи» разных областей знания. А точки зрения наших предшествующих рассуждений – о встрече субъектов находящихся в состоянии «когнитивной циркулярности». Это встреча сама по себе порождает рост сложности. Для редукции сложности в этой ситуации нужна коммуникация, причем такая коммуникация, при которой ситуация двойной контингентности сохраняется, как нечто «полупрозрачное», поскольку любая попытка ее элиминации, хотя и упрощает ситуацию, но таким образом, что блокирует ее дальнейшее креативное продолжение.

О какой же коммуникации идет речь? Здесь я, следуя Х. фон Ферстеру, исхожу из одного из ключевых тезисов его кибернетики второго порядка, согласно которой: «Коммуникация – это рекурсия» [52] Heinz von Foerster. For Niclas Luhmann: How recursive is communication? //In: Heinz von Foerster. Understanding understanding: essays on cybernetics and cognition. Springer-Verlag. New-York,2003, рр. 305–325. . При этом я рассматриваю понятие рекурсия как синергийно сопряженное с такими понятиями как рекуррентность, самоотнесенность, « действенный цикл, становится рефлексивным и генерирующим сложное мышление » (Эдгар Морен). Такой взгляд для меня в высшей степени конструктивен, поскольку позволяет нередукционистски соединить сложность в познании общества и те концепции сложности, которые возникли в последние годы в естественных науках. Это, конечно, синергетика Г. Хакена, теория диссипативных структур И. Пригожина, кибернетика второго порядка фон Ферстера, теория автопоэзиса Варелы и Матураны.

Особое место в этом перечне принадлежит открытию так называемых странных аттракторов, которые чаще всего ассоциируются с понятием детерминированного хаоса, но в меньшей степени с динамически рекурсивным (фрактальным) процессом. Последнее, однако, важно иметь ввиду, поскольку рекурсивный процесс является необходимой предпосылкой формирования канала коммуникации, из чего следует, что странный аттрактор или детерминированный хаос можно рассматривать как когнитивное устройство, которым обладает наблюдатель, формирующий смысл из воспринимаемых им «внешне хаотических последовательностей наблюдаемых явлений» [53] Николис Дж. Динамика иерархических систем: эволюционное представление. М., «Мир».1989, С.418. . В духе методологии постнеклассической науки странный аттрактор как нелинейно-динамическое представление рекурсивного процесса можно рассматривать и как особого рода прибор-инструмент и, дополнительно, как медиаобъект. Это дает мне право предположить, что вышеупомянутые «граничные объекты» в эмерджентных интерфейсах Х. Новотны есть по сути ничто иное, как фрактальные странные аттракторы. Однако для того, что бы превратиться из объектов с «нераспознанными границами» они должны быть не только идентифицированы в качестве объектов исследования, «имеющих фрактальные границы», но и реинтерпретированы в качестве символических средств коммуникативного объединения индивидуальных сознаний в процессуальный гештальт интерсубъективного сознания. Концепция интерфейса подводит нас, таким образом, непосредственно к ключевому методологическому вопросу всего сюжета «встречи синергетики со сложностью» в рамках общей проблемы интерсубъективной сборки сложностного синергетического субъекта, как и, впрочем, проблемы сборки субъекта рефлексивно-активных сред. Это вопрос о субъекте-наблюдателе сложности, который сам по себе должен быть сложен, в некотором смысле приравнен тому, что он «наблюдает» и с чем он «имеет дело». Процесс погружения наблюдателя в природу и социум как констелляцию сложно-переплетающихся процессов должен быть конструктивно осмыслен. И здесь я вижу возможность креативного сопряжения программы развития синергетики сложности и концепции рефлексивно-активных сред инновационного развития В. Е. Лепского. В некотором смысле для меня это естественное продолжение метафизической исследовательской программы Пригожина «нового диалога человека с природой» в условиях экспоненциально нарастающей сложности включая сюда так же, что крайне существенно, и сложность социальную. Именно, для нового диалога человека с природой, согласно И. Пригожину, требуется трансформация самого наблюдателя-субъекта таким образом, что бы решить проблему циркулярности, включив его в «число изучаемых им объектов». [54] Дзоло. Указ. соч.,С.39. Для этого он с необходимостью должен быть наделен способностью различать между будущим и прошлым. А для этого субъект – наблюдатель должен быть открытой, неравновесной, нелокализируемой диссипативной структурой, включенной в созидающую саму себя и его в том числе Вселенную. Но не только.