Александр Копытин - Зеленая книга любви. История, психология, экология интимности

Социальная организация общества, социокультурные идеалы и права людей на протяжении большей части истории этого не допускали. Те, кто входили в социальные элиты, обладали исключительными правами, в то время как большинство людей имели весьма ограниченные гражданские права. Даже в странах, являющихся глобальными лидерами экономического и социального развития, женщины вплоть до XVIII такими правами не обладали либо обладали ими в минимальной степени.

Любовь основана на индивидуализме и автономности субъектов отношений, которые «эгоистичны» в том смысле, что они стремятся к обретению личного счастья, в той или иной мере соотнося их с интересами общества или социальных групп, с которыми они связаны. Социальная организация общества и культурные идеалы на протяжении большей части человеческой истории ставили во главу угла не столько интересы его рядовых членов, сколько интересы его властной верхушки, а также общины, рода или социальной группы.

Эволюция интимности, любовных отношений – часть эволюции человеческого сознания, развития культуры и социальных отношений. Прежние формы отношений мужчины и женщины (или однополых пар) продолжают в какой-то мере влиять на отношения, в которые люди вступают в настоящее время – как в положительном, так и отрицательном смысле. Живущие и строящие свои отношения в настоящем не могут понять и принять целый ряд проявлений любви и те противоречивые чувства, которые она порождает в них самих и в окружающем социальном пространстве, если они не исследуют природу и драмы романтических отношений в разные периоды человеческой истории.

Изучая эти отношения, представленные в разные периоды человеческой истории, мы можем видеть, как они развиваюся, обретают новые качества. В то же время это развитие подчас происходит неравномерно, сменяется регрессом, отступлениями, а затем новым движением вперед. Далее это будет показано в кратком обзоре исторической эволюции интимности, романтической любви. В процессе такого знакомства читатели наверняка смогут узнавать себя в этих отношениях, поскольку люди в той или иной мере наследуют их и хранят воспоминания о них в своей культурной, личной и родовой памяти.

При первобытно-общинном укладе жизни институт семьи формировался преимущественно для того, чтобы обеспечить физическое воспроизводство и передачу новым поколениям культурного опыта. Союз мужчины и женщины был призван обеспечить рождение и социализацию потомства и гарантировать определенный уровень удовлетворения первичных потребностей – в крове, безопасности, привязанности, пище, выживании. Жизнь первобытной семьи в разных ее аспектах была подчинена интересам племени.

Психологические, эмоциональные узы формировались и поддерживались не столько между членами семьи, сколько между всем кланом с его относительно простой системой социальной организации и функционирования. Для членов первобытного племени характерны тесные психологические узы вплоть до полного слияния. Хотя очевидно, что эмоциональные привязанности в таких условиях возникали, они не носили устойчивого характера. Более того, в условиях племенного уклада жизни проявлялась взаимозаменяемость партнеров эмоционально-сексуальных отношений и даже лояльное отношение к промискуитету. Более тесные и устойчивые эмоциональные и сексуальные связи между субъектами в условиях первобытно-общинного строя не поощрялись, рассматривались как вызов племенным ценностям.

Историческое развитие института семьи и частной собственности в процессе трансформации первобытно-общинного уклада жизни в более сложные формы социальной организации, характерные для варварства и первых цивилизаций древности, привело к зарождению субъектности, проявлению в людях способности к выбору партнеров личных отношений, внутренних предпосылок интимности – близости, затрагивающей физическую, психологическую и духовную сферы.

Переход от первобытно-общинного строя к варварству и к первым цивилизациям древности был также связан с потерей женщинами своего главенствующего положения в роду. «Ниспровержение материнского права было всемирно-историческим поражением женского пола. Муж захватил бразды правления и в доме, а жена была лишена своего почетного положения, закабалена, превращена в рабу его желаний, в простое орудие деторождения. Это приниженное положение женщины, особенно неприкрыто проявившееся у греков героической и – еще более – классической эпохи, постепенно было лицемерно прикрашено, местами также облечено в более мягкую форму, но отнюдь не устранено. Первый результат установившегося таким образом единовластия мужчин обнаруживается в возникающей теперь промежуточной форме – патриархальной семье. Ее главная характерная черта – не многоженство….а “организация известного числа лиц, свободных и несвободных, в семью, подчиненную отцовской власти главы семьи”» (Энгельс, 1987, с. 25).

В человеческой истории первые предпосылки романтической любви появляются вместе с оформлением патриархальной семьи. Женщина, закабаленная системой патриархальной семьи, отныне, вплоть до восстановления ее гражданских прав, начиная с XVIII века, как правило, оказывается вне орбиты романтических отношений. Романтическая любовь начинает проявляться преимущественно во внебрачных отношениях.

Вплоть до XVIII века – начала промышленной революции, развития капитализма и демократии – на этой орбите оказываются лишь женщины, в силу тех или иных обстоятельств находящиеся вне патриархальной семьи (как, например, гетеры в Древней Греции), имеющие высокое или исключительное социальное положение, обладающие властью и собственностью, как, например, матроны в Древнем Риме, аристократки. На эту орбиту также очевидно, могли попасть те женщины, которые решались выйти за рамки семейно-патриархальных отношений.

Идеал, феномен любви, связанный с представлениями о физической, эмоциональной и духовной близости в отношениях мужчины и женщины (а также в однополых отношениях), впервые в истории проявился в Древней Греции. В то же время любовь в культуре Древней Греции являла собой нечто особенное, скорее представленное в искусстве и в мифе, а также во внебрачных связях, нежели в реальной жизни, в семейных отношениях того времени.

Это не означает, конечно, что в реальных, в том числе семейных отношениях не формировалась глубокая привязанность и близость, которые затрагивали сексуальную, психологическую и духовную сферы личности. Однако сексуальность, духовность и институт семьи существовали в те времена скорее как самостоятельные, чем связанные друг с другом, феномены. Для культуры того времени в целом характерно разделение и даже противопоставление физической и духовной сфер, страстной (эмоциональной) и разумной частей человека.