Коллектив авторов - Макропсихология современного российского общества

«Все новое – это хорошо забытое старое» – одна из самых непоколебимых истин, прошедших проверку временем и своеобразием культур, открывших ее независимо друг от друга. В современном мире практически невозможно придумать что-либо принципиально новое, не имеющее каких-либо аналогов в прошлом. И вполне оправданно, хотя и не лишено некоторой парадоксальности, обычно предъявляемое к новым идеям требование быть вписанными в традиции, по сути означающее необходимость демонстрации того, что новые идеи на самом деле далеко не новы.

Предлагаемый в этой книге макропсихологический подход – это если не хорошо забытое, то, по крайней мере, несколько подзабытое старое. Авторы определяют его как психологическое изучение социальных процессов, соразмерных обществу в целом, а не более традиционным для психологии уровням отдельных психических процессов, личности, малой и большой группы, хотя разделять эти уровни можно лишь в абстракции, а противопоставлять друг другу не следует даже в абстракции, поскольку относящееся к обществу всегда неизбежно касается входящих в его состав личностей и групп. Труды основателей как социальной психологии, так и психологической науки в целом – «Психология народов и масс» Г. Лебона, «Проблемы психологии народов» В. Вундта и др. – были посвящены именно таким, макропсихологическим, сюжетам. Однако впоследствии предмет этой науки заметно «измельчал», что было обусловлено внутренней логикой ее развития, в частности ее многолетней ориентацией на естественно научное исследование, которому проще подвергать отдельные психические процессы, нежели общество. В результате в современной психологии можно выделить 4 основных уровня изучения ее предмета: 1) уровень отдельных психических процессов (память, внимание, мышление и др.), 2) уровень целостной личности, 3) уровень малой группы, 4) уровень большой группы. Несколько огрубляя реальную картину, можно констатировать, что психологическая наука в основном «заканчивается» на уровне большой группы, а более глобальные уровни социального, изучаемые такими науками, как экономика, социология, политология, хотя и не являются для психологии совсем уж запредельными «территориями», но пока не получили пропорционального отображения в ее предмете.

В то же время, как хорошо известно из истории науки, общая траектория развития любой научной дисциплины предопределена не только внутренней логикой ее развития и общими закономерностями эволюции науки, но и рядом внешних по отношению к ней обстоятельств, среди которых одну из главных ролей играет социальный заказ. Современная психологическая наука по ряду причин недостаточно чувствительна к социальному заказу, предъявляемому ей обществом, и находит его преимущественно в так называемых «малых делах» (термин весьма условен, ибо многие из них по своей значимости сопоставимы с «большими делами»). Численность психологов-практиков в нашей стране стремительно нарастает, хотя их количество, производное как от общей психологической культуры населения, так и от ее важнейшей составляющей – культуры взаимодействия общества с психологами, пока еще отстает от развитых стран. Основными «экологическими нишами» психологов в нашем обществе являются система образования, отбор (рекрутинг), оценка (ассесс мент) и обучение персонала для различных организаций, политические кампании, решение психологических проблем населения и др. Во всех этих качествах психологи достаточно активны и заметны, а отмечаемый многими аналитиками «практический крен» психологии, ее превращение, говоря словами Г. Башляра, из «салонной науки в массовую практику», отчетливо выражен и в нашей стране.

Однако, как будет показано в этой книге, практическая активность и результативность психологии не эквивалентны ее социальной релевантности, к которой призывал С. Московичи. Социальная релевантность психологии предполагает ее активное участие не только в «малых», но и в «больших делах», таких как оценка общего состояния нашего общества и путей, которыми оно движется, выработка программ его развития и т. п. На этом макросоциальном поле отечественные психологи куда менее активны и заметны, чем в весьма важных, но далеко не исчерпывающих их возможностей «малых делах». В результате наше общество страдает «экономическим детерминизмом» – сведением социума к его экономике, важной, но далеко не единственной составляющей, а наши нескончаемые реформы, как правило, выглядят безграмотными в психологическом отношении и имеют стандартный результат, выражаемый формулой «опять забыли про человека». Эта ситуация расширяет социальный заказ психологии, побуждая ее обратиться в качестве объекта изучения и к нашему обществу в целом, к его макропсихологическим проблемам, а также к другой составляющей объекта макропсихологии – к таким важнейшим проблемам современного российского общества, как его криминализация, терроризм, разрушение морали и т. п., которые, не являясь чисто психологическими, имеют и ярко выраженные психологические аспекты.

Внутренняя логика развития психологической науки тоже порождает настоятельную необходимость расширения ее объекта до уровня макропсихологии. Этот уровень, в частности, открывает перспективы реализации ее давней мечты – превращения в точную науку, которое традиционно ассоциируется для психологии с копированием методологии естественных наук. Это многолетние копирование породило квазиестественнонаучную парадигму в психологии, лишь имитирующую – путем соблюдения позитивистских ритуалов использования количественных данных и т. п. – исследовательские стандарты естествознания, но в действительности имеющую с ним мало общего. Движение по пути провозглашения недостижимых стандартов породило у психологической науки ощущение перманентного кризиса (как может быть иначе, если провозглашаемые цели заведомом недостижимы?), а также ее «вечный раскол» на естественнаучную и гуманитарную парадигмы.

Однако ориентация на естественнонаучные дисциплины – не единственный для психологии способ превращения в точную науку. Куда более реалистичные перспективы в этом плане открывает для нее ориентация на более близкую психологии научную дисциплину – экономику, не являющуюся естественнонаучной дисциплиной, но при этом превратившуюся в точную науку. Вопреки расхожей формуле, наука становится точной не тогда, когда она начинает пользоваться математикой, т. е. обнаруживает способность «что-нибудь подсчитать» (считать люди умели задолго до появления точной и вообще какой-либо науки), а лишь тогда, когда она начинает выявлять