Аршак Миракян - Контуры трансцендентальной психологии. Книга 2

И это не просто «чистая наука». Если эти общие закономерности, по которым строится человеческое восприятие, будут известны, то будет возможна и искусственная отражающая система.

Стенгазета «СОВЕТСКИЙ ПСИХОЛОГ»

Июнь 1980 года

УД 144–146 01.03.79 [2] УД – устный дневник, записанный на магнитной ленте, порядковый номер кассеты и дата записи.

А.И. Миракян ( А.М.),

A. С. Арсеньев ( А.А.),

B. В. Давыдов ( В.Д.),

Ф.Т. Михайлов ( Ф.М.),

В.И. Козлов ( В.К.),

В.И. Панов ( В.П.),

Н.Л. Морина ( Н.М.),

Э.И. Кочурова ( Э.К.),

О.А. Адамян ( О.А.),

В.Л. Леонов ( В.Л.)

А.М. –Василий Васильевич, сегодня я решил сделать всем вам сюрприз. Я решил первый раз в моей жизни отметить день моего рождения. В марте мне исполняется 50 лет. Однако прошу учесть, что это празднование задумано лишь с одной целью. А именно, чтобы сегодня мне как юбиляру дали возможность подробнее изложить те мысли о психическом отражении, которые накопились у меня за последние два десятилетия.

A. А. –Тогда начинай!

B. Д. –Нет, сначала закусим, а потом поговорим. Ведь армянский коньяк на столе. Твое благополучие, Аршак, успехов и долгих лет.

A. М. –Спасибо! Вы знаете, ведь мы участвуем во всех ваших семинарах, но, несмотря на это, вы ни разу нас так и не выслушали: чем мы дышим. Так, давайте начнем…

B. Д. –Докладывать будешь?

А.М. –Нет, беседовать с вами. Как это было в прошлом году с Феликсом. Пробовали много раз понять друг друга [3] Эти беседы отражены в книге Миракяна А.И. Контуры трансцендентальной психологии. Книга 1. – М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 1999. . Разговоры получаются трудные, потому что у меня пока нет отработанной адекватной терминологии. Иногда я вынужден использовать такие понятия философии и других наук, которые для вас имеют совершенно иное, чем для меня содержание. Поэтому я прошу вас не обращать внимания на слова, а постараться рассказать об общем замыселе, интенции излагаемого.

Вот с чего я хочу начать. Мы как бы независимо от нас имплицитно принимаем, что есть «нечто», трактуемое по-разному в зависимости от исходного философского основания. Есть «нечто», чем занята человеческая мысль. Сам факт того, что мы собираемся говорить о чем-то, предполагает, что есть «нечто», о чем говорится. И хотя в истории философии по-разному определялось это «нечто», всегда констатировалось, что есть что-то, о чем мы мыслим. Значит, первое, что мы констатируем – это то, что есть «нечто». Второе, – что мы находимся внутри этого «нечто», и у нас есть движение мысли, которое фиксируется нашим сознанием, и считается, что это является фактом развития. Не будем его конкретно определять, а будем понимать как движение или изменение во времени. Тогда, если есть «нечто» и есть это движение, то что же мы ищем относительно начал психического? Получается, что спонтанная человеческая мысль ищет связь между «нечто» и возможностью мысли – психическим отражением. Вместе с тем есть и движение – изменение этого «нечто». Я заметил, что философы, полагающие началом понятие, определяют «нечто» через понятие, а не через самое себя как сущее, фиксируемое собственной сущностью или существованием. Посредством понятий мы лишь обозначаем существование «нечто». Почему-то философы в основном игнорируют второе, и тем самым центром анализа становится понятие, а не «нечто». Понятно?

В.Д. –Пока, да. Мне во всяком случае. Все логически проработано.

А.М. –Я специально начал издалека, но главное – речь идет о явлении психического отражения.

A. А. –Мне кажется, что это самое «нечто» и есть психическое, неосознанно фиксируемое нами с самого начала.

B. Д. –Это декартовское понимание.

А.М.– Да, это декартовское основание, но я прошу вас не сводить к первичности психического, иначе разговор у нас не получится. Я отлично осознаю, что это одно из возможных представлений о психическом. Сегодня я постараюсь дать вам другое представление.

Итак, внутри большого движения «нечто» есть частичное движение психического. Здесь не столь важно, что первично, а важно принять, что это «нечто» и психическое есть реальности, как объекты вне нас, которые мы и исследуем. Значит, первое, есть психическое независимо от того, как мы его принимаем – как первичное или нет. Второе, необходимо принимать психическое как реальность и посмотреть, как становиться возможным его образование, становление в мире. Третье, кроме реальности самого психического следует признать, что есть реальность и допсихическая, то есть природа – материальность. Здесь я время и материю рассматриваю в единстве, как сержант, который дал задание роте копать «от забора до обеда». Четвертое, принимается, что в самодвижении сущего психическое является завершенной формой этого движения. И самое главное, пятое, – в отличие от выше сказанного, так или иначе известного из истории философии, – осознание того факта, что в любой схеме осмысления психического обязательно подразумеваются человек или животное как обладатели, носители психики и, следовательно, как объекты ее изучения. То есть человеческий образ мышления отождествляет психическое с его носителями, делая их объектами изучения психического, отправной точкой его изучения.

Известно, что человек является мерой вещей. По аналогии с этим и при изучении психического он также выступает как его мера, и изучение психического начинается с человека. Но правомерно ли изучать психическое, основываясь на данных, которыми владеет человек в форме продуктов этого же изучаемого – психического процесса?

Ф.М. –Я понял, что до тех пор, пока, хотим мы или не хотим, мерой психического мы делаем человека, его способ мышления, чувствования и желаний, то есть его собственную душу, мы не имеем права говорить о психическом постольку, поскольку уже эта особенная форма исключает всеобщее.

В.Д. –Это известный парадокс: где в содержании особенного критерий характеристик всеобщности?

A. М. –Вот почему, не имея характеристик всеобщего в содержании особенного, при изучении психического мы всегда будем иметь дело только с феноменами. По этой причине психология и остается феноменологической наукой.

B. Д. –Правильно! Это давно известно, и в философии обсуждался этот тезис.

A. М.– Да, но где выход из этого порочного круга, из этой парадоксальной ситуации? Сейчас я попытаюсь указать выход, отличный от существующих. Предлагаю его на ваш суд.